— «Волк» может, — тихо возразил Лерой.
— Незамеченным — да, а неуслышанным? Ты не обратил внимание, с каким специфическим звуком летают дроны? Хоть один из убитых игроков должен был что-то заметить! Многие из них далеко не новички.
— Звук можно под что-нибудь замаскировать… — уже не так уверенно парировал Дженкинс. — Или напасть, когда внимание жертвы на чём-то сосредоточено.
Я наконец убрал кинжал от его лица и несколько раз глубоко вздохнул.
— А теперь самое главное. Неужели ты считаешь, что убийца-читер настолько глуп, что рискнул нам показаться? Мы ведь прямо сейчас можем отправить запрос админам на проверку его персонажа! Или сказать Древлянам следить за ним.
— Я уже сказала… — осторожно обронила Ветрова.
— Или крайне умён и сделал это специально, — вздохнул Лерой. — Помню, ты говорил, что не разбираешься в психологии.
— Зато разбираюсь в логике, — пробурчал я. — И вся эта ситуация просто до невозможности абсурдна! Вероятность того, что он не убийца — восемьдесят семь и двадцать четыре сотых процента!
— И всё-таки не сто, — хохотнул Дженкинс. В ту же секунду клинок вонзился в пол рядом с его головой.
— Ненавижу людей, — в бессилии взвыл я, запрокинув голову к потолку. — Нелогичные создания! А самое нелогичное существо сейчас лежит подо мной!
— Ну, всё, поспорили и хватит! — вдруг строго произнесла Олеся, для убедительности топнув ногой. — Я тоже не уверена, что Дзуна наш читер, но проследить за ним не помешает. Так что прекращайте изображать трагедию Эрики Леонард и поднимайтесь!
— Полностью согласен. Джейс, слезай уже! — закатив глаза, Лерой легко сбросил меня с себя. После чего бодро вскочил на ноги.
***
Входные двери вагона закрылись, отрезая нас от внешнего мира. Состав тронулся.
Мы сидели порознь и молчали, думая каждый о своём. Счастливчик скрёбся где-то под сиденьями.
Мне было неловко за свой агрессивный выпад в сторону Лероя. Пусть он и напросился, подвергнув сомнению мои аналитические способности. Но на самом деле, какая мне разница, почему ему вдруг приспичило категорически не доверять встреченному механику? Его право. А мне пора бы уже привыкнуть, что обычные вычислительные алгоритмы, работавшие с финансовыми вопросами, с людьми дают сбой. Может, Ёко Дзуна и вправду какой-нибудь маньяк. Или читер… Впрочем, нет, всего двенадцать процен… А-а! Опять? Хватит уже анализировать, Джейс! Причинно-следственные связи не работают. Нужны факты. Однозначно подтверждённые факты. А что касается Лероя… Придётся привыкнуть, наверное.
— Начинается, — вздохнула Олеся. — Скоро будут мобы появляться, так что нам нужно держаться ближе друг к другу.
Лерой кивнул и, не глядя на меня, подсел поближе. Ветрова извлекла из кобуры узи, проверила магазин и тоже уселась рядом. Подумав, я вытащил свой кинжал из ножен. Вряд ли кого-то убью, но хотя бы смогу отвлечь.
Вагон менялся. Пахнуло сыростью, на стенах проступили лишайники и плесень. Кое-где из сидений начали пробиваться склизкие побеги с бордовыми мясистыми листьями. Один из таких упёрся мне в бедро, вынуждая подвинуться ближе к Лерою. Стёкла запотели, и на них начали возникать рандомные надписи, начирканные то ли кетчупом, то ли кровью. Сначала я не обращал внимание на тексты, пока локоть Дженкинса не ткнул мне под ребро.
— Смотри, — парень скорчил недовольную гримасу и указал на окно прямо напротив нас. — Это про тебя.
«Взгляд его давно потух,
Плешь проела стая мух,
Но сидит он за столом
Год за годом, день за днём.
И ритмично — стук-постук -
Счётов щёлкающий звук.
Жизни время, сутки, час
Отсчитает он для вас,
Кости ваши соберёт
Для созданья новых счёт!» — гласила надпись.
— Ах так?! — захлёбываясь от негодования, выпалил я. — Ну держись, сейчас я про тебя тоже найду!
Пока мой взгляд перебегал от одной надписи к другой в поисках подходящей под описание Лероя, Олеся начала зачитывать стишки один за другим:
— Ходит сторож по дворам
От заката до утра.
Что-то горестно ворчит,
Колотушкою стучит.
Псы цепные воют вслед.
Ходит сторож много лет,
И ему уж всё равно,
Что скончался он давно…
Всем известно, что в ночи
Бродят злобные врачи.
Чтобы денег получить,
Они будут нас лечить.
И совсем неважно им,
Что нигде мы не болим…
— Олесь, пожалуйста, перестань! — взмолился Дженкинс. — Это на нервы действует.