— Подарок отца на день рождения.
— Его отец уже два года как умер.
— Он сделал подарок как раз перед смертью.
— Это Вероника тебе рассказала?
Мне показалось, что ее имя он произнес с той же интонацией, с какой произносил слово «советник» много лет назад. Я решил, что он все-таки сердится.
— Да, Вероника.
— Где, по ее предположению, был пистолет?
— В его квартире. Он взял его с собой, когда уезжал с ранчо в июне.
— Она сказала, какой марки был пистолет?
— «Смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра.
Блум молчал, казалось, очень долго.
— Очень интересно, — произнес он наконец.
— Почему?
— Потому что передо мной на столе лежит заключение баллистической экспертизы, в котором говорится, что Берилл был убит из пистолета «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра. Теперь я назвал бы это большим совпадением, чем нынешняя цена за кило кока. Думаю, неплохо было бы еще раз поговорить с миссис Вероникой Мак-Кинни, кое-что еще выяснить об этом пистолете, который был у ее сына. Подарок на день рождения, а? Хорошие подарки делают ко дню рождения здесь, в солнечной Флориде. Их даже не нужно регистрировать, можно просто взять пистолет с полки, как спелый банан. — Он помолчал. — Что еще она хотела сказать?
Я сомневался, стоит ли говорить ему о ее давних отношениях с Хэмильтоном Джефри, ветеринаром, и решил, возможно неправильно, что сообщать об этом было бы нечестно по отношению к ней, хотя она рассказала мне об этом до того, как мы легли в постель. Тем не менее я посчитал это «постельным» разговором, а «постельный» разговор, по моему мнению, оценивается так же, как сведения, сообщенные адвокату его клиентом, а мы фактически таковыми и были.
— Мэтью? Она еще что-нибудь сказала?
— Ничего, — ответил я.
— Она знала о Берилле? Что его убили?
— По-моему, нет.
— Как ты думаешь, что он искал?
— Кто?
— Тот, кто застрелил Берилла.
— А он что-то искал?
— Ведь ты же видел место преступления? Как будто там, пронесся торнадо. Так же, как в квартире Мак-Кинни, все перевернуто вверх дном, матрацы сброшены и разрезаны, из ящиков все вывалено на пол. Парень, живущий как бродяга с Бауэри, — какого черта он мог прятать в своем свинарнике? Она не говорила, что они были связаны с наркотиками, а?
Иногда трудно было уследить за работой мозговых извилин Мориса Блума. Я понял, что он спрашивает о Санни Мак-Кинни и ее брате Джеке.
— Нет, не думает, — ответил я.
— Потому что для тебя это не похоже на наркотики? — сказал Блум. — Я имею в виду «пятнадцать по тридцать»? Это определенно похоже на текущую цену за кило «снежка», нет? Тридцать штук, похоже? По-настоящему хорошее зелье идет по пятьдесят. Думаешь, Берилл и Мак-Кинни занимались наркотиками вместе? Думаешь, это то, что искал убийца? Наркотики?
— Не знаю.
— Допустим, их обоих убил один и тот же тип, — сказал Блум, — их связывает пистолет, не так ли?
Я понял, что Блум размышляет вслух. Я нужен был ему на другом конце провода в качестве зеркала. Я внезапно догадался, о чем он разговаривал с женой, когда они оставались одни.
— Хорошо, я позвоню ей, — сказал он, — Коровьей Леди. Между прочим, не забудь, мы сегодня собирались в спортзал.
— У меня на календаре записано, — сказал я.
— Увидимся в пять. — И он положил трубку.
Я вернулся после подписания документов, назначенного на одиннадцать часов, только около часа и попросил Синтию заказать по телефону горячие сандвичи с копченой говядиной и бутылку пива «Хейнекен». Только я собрался развернуть сандвич, как вошел Фрэнк.
— Привет, техасец, — приветствовал он меня.
Я откупорил пиво.
— Как олень и антилопа провели эти дни? — спросил он.
Я откусил сандвич.
— Уверен, огромный гонорар, который мы получим за это дерьмовое завещание Мак-Кинни, оправдает затраченное на него время, — сказал он. — Пока тебя не было, звонил Лумис, он хочет, чтобы ты снова приехал к нему.
Я кивнул.
— Ты потерял дар речи? — спросил Фрэнк. — Как прошло подписание документов?
— Отлично.
— Как тебе понравились мои десять заповедей?
— Отлично.
— Знаешь, это не предмет для шуток.
— А я подумал, что это шутливые заповеди.
— Многие так думают.
— Ты многим их предлагал?
— Только тем, кто страшно нуждается в них. Большинство принимает их за шутку из-за первых двух.
— Это какие?
— «Всегда относись к леди как к проститутке» и «всегда относись к проститутке как к леди».
— А, да, — сказал я.