В этом небольшом квадратном помещении не было никого, кроме самого Фрейзера, сидевшего на стуле за письменным столом. Он посмотрел на меня, улыбнулся и произнес:
— Привет, Ричер.
Я посмотрел налево, затем направо. Никого. Вообще никого. В офисе не было ни личной ванной комнаты, ни отдельной гардеробной, никаких дверей в другие помещения. Только пустой коридор за моей спиной. Все гигантское здание находилось в состоянии покоя.
— Закрой дверь, — сказал Фрейзер.
Я закрыл дверь.
— Присаживайся, если хочешь, — предложил он.
Я сел.
— Ты опоздал, — упрекнул меня Фрейзер.
— Извиняюсь, — ответил я. — Меня задержали.
Он кивнул.
— Здесь в двенадцать часов начинается кошмар. Перерывы на обед, пересменок, в общем, все, что хочешь. Просто зоопарк. Я никогда не планирую идти куда-то в двенадцать часов. Просто пережидаю это время в офисе.
В свои примерно сорок пять лет он был ростом около пяти футов и десяти дюймов; широкоплечий, с крепкой выпуклой грудью, красным лицом и черными волосами; и весил он, должно быть, фунтов двести. В его венах текло изрядное количество шотландской крови, профильтрованной через богатую почву Теннесси, откуда он был родом. Юношей он успел побывать во Вьетнаме, а в зрелом возрасте участвовал в Войне в заливе. Он был весь украшен боевыми знаками отличия, как рождественская елка — игрушками. Воин прежних времен, но, к своему несчастью, он мог говорить и улыбаться так же умело, как и драться, и его назначили в ведомство по связям с Сенатом, а потому парни, держащие в руках финансовые ресурсы, были теперь его настоящими врагами.
— Итак, с чем ты ко мне пожаловал? — спросил он.
Я ничего не ответил. Мне и сказать-то было нечего. Я не ожидал, что дело зайдет так далеко.
— Хорошие новости, я надеюсь, — не отставал он.
— Никаких новостей, — ответил я.
— Никаких?
Я кивнул и добавил:
— Никаких.
— А ты говорил мне, что у тебя есть имя. Это же написано и в твоем сообщении.
— Я не знаю имени.
— Тогда о чем разговор? Зачем ты просил меня о встрече?
Я на секунду замолчал.
— Это был один из кратчайших путей, — сказал я.
— По дороге куда?
— Я прикрывался тем, что у меня есть имя. Мне было интересно, кто сможет появиться из-под камня и заткнуть мне глотку.
— И никто не появился?
— Пока нет. Но десять минут назад я думал, что это совсем другая история. В вестибюле были четверо ничем не занятых парней. В униформе ОСМО. Они пошли за мною следом. Я думал, что это опергруппа с заданием арестовать меня.
— И долго они шли за тобой?
— Вокруг кольца Е до кольца D. А потом на лестницах я ушел от них.
Фрейзер снова улыбнулся.
— Ты параноик, — сказал он. — Ты не ушел от них. Я же сказал тебе, что в двенадцать часов пересменок. Они просто, как и все остальные, вошли в метро. Обычно они треплются минуту или две, а потом идут в свою дежурку на кольце В. Они и не думали следить за тобой.
Я промолчал.
— Здесь повсюду шастают группы таких парней, — продолжал он. — И даже множество разных групп. У нас страшно раздутые штаты. Необходимо что-то предпринять. Скажу больше: это просто неизбежно. Я каждый день слышу такие разговоры в Конгрессе. И мы ничего не можем сделать. Мы должны постоянно помнить об этом. А такие люди, как ты, — в особенности.
— Как я? — переспросил я.
— Среди личного состава слишком много майоров. Наверняка слишком много.
— Полковников тоже много, — съязвил я.
— Полковников-то все же меньше, чем майоров.
Я промолчал.
— А я был в твоем списке тех, кто мог вылезти из-под камня? — спросил Фрейзер.
Вы были в этом списке, подумал я.
— Так я в нем был? — снова спросил он.
— Нет, — соврал я.
Он снова улыбнулся.
— Хороший ответ. Пожелай я заменить тебя кем-то, я велел бы убить тебя прямо там, в Миссисипи. А может быть, и приехал бы, чтобы самому заняться этим.