Начинала она писать в Одессе вместе с Багрицким, Юрием Олешей, Валентином Катаевым, Львом Славиным, Ильфом и Петровым.
Главные ее исторические романы - это роман о Христофоре Колумбе и вот этот роман "Джек-Соломинка" об Уоте Тайлере и о Джоанне Друриком - героях начала новой нашей эпохи.
Эта книга - самая лучшая. Она говорит не только о прошлом, она говорит и о сегодняшней любви, дружбе и верности. Эта книга дает знания и очищает сердце.
"Джек-Соломинка" принадлежит к тем книгам, которые, полюбив в детстве, любишь потом всю жизнь.
Виктор Шкловский
ЧАСТЬ I
ДРУРИКОМ
Глава I
Это была выносливая кентская трава. Вытоптанная шесть или семь раз за лето, она снова прорастала на дороге. Светлая и легкая, она лезла в глаза, как волосы.
Девочка лежала у самого рва и плакала. Захлебываясь от рыданий, она сжимала кулаки и бормотала ругательства, а иногда ложилась лицом в траву и кричала от горя, выплевывая набившуюся в рот пыль.
Горе ее было велико: сэр Гью Друриком, сквайр1, сегодня собственноручно высек ее за то, что она пела песню, услышанную на ярмарке. У них проездом обедал владелец Рочестера - красивый и веселый сэр Саймон Бёрли, королевский рыцарь.
Вспоминая все, что произошло, Джоанна взвывала от унижения и горя, поднимая, как собака, голову кверху.
Вина ее была велика: она пела дурную песню и заслужила боль и стыд, которые перенесла сегодня. Но все-таки в ее жилах течет дворянская кровь, и дядя не должен был этого делать. Самое ужасное было то, что о ее унижении знал рыцарь из Рочестера, и то, что он смеялся. Устав плакать, девочка с интересом принимались думать о том, что сейчас творится в замке. Была пора кормить собак, и дядя уже, конечно, ее хватился.
"Пускай зовет, - думала она, стискивая зубы, - он не скоро меня дозовется!"
Посвистывая, Джоанна посмотрела на небо. Может быть, где-нибудь там, в глубине, и живет господь бог и его белые ангелы, но сейчас, если посмотреть, небо выглядит в точности, как холл2 в Друрикоме. Тут тоже как будто набросаны черные длинные балки и в беспорядке валяются вещи. Вот это облако похоже на кувшин, только носик его все время вытягивается. Вот оно уже превратилось в утку.
Откуда-то потянуло горелым хлебом. Двое мужиков, задыхаясь, протащили мимо изгороди упирающегося быка. Бык внезапно вырвался и метнулся к лесу. А они стояли, опустив руки и не двигаясь с места. Джоанна смотрела на их острые спины с выступающими лопатками и тощие голые ноги. И вдруг засмеялась. Потом она поднялась с земли и уже было запела: "Господин наш Христос, раздели нам покос..." - но, вспомнив, что произошло сегодня, в испуге перекрестила рот. Однако кто-то уже подхватил ее песню:
Господин наш Христос,
Раздели нам покос:
Сквайру - сено,
Мужика - поленом!
Девочка, перевернувшись в траве, вскочила на ноги. Перед ней стоял высокий, тощий мужицкий парнишка. Как у него хватило ума запомнить песню, когда они в церкви еле-еле могут произнести вслед за священником молитву?
- Ступай прочь, мужичье! - крикнула она, замахиваясь на него рукой.
- Сама пошла прочь! - сказал он, оглядев ее рваное платье и грязные ноги, и сплюнул так ловко, что угодил ей прямо в волосы. Взвизгнув, девочка бросилась на него, как хорек, и зубами впилась ему в плечо. В этот момент она разглядела вещь, которую мальчишка держал за спиной.
- Ну, квиты! - пробормотала Джоанна отступая. - Скажи мне, как тебя зовут?
- Авазавут! - кривляясь, крикнул мальчишка.
- Да нет, правда, - повторила она миролюбиво, - как тебя зовут и где ты живешь?
- Барабарош! - передразнил мальчик, показывая ей язык.
Джоанна бесшумно прыгнула к нему, вырвала то, что он держал за спиной, и, не оглядываясь, бросилась по направлению к замку. Добежав до ограды, она вздохнула с облегчением. Это был общественный выгон; с незапамятных времен он находился в пользовании общины, но сэр Гью двенадцать лет назад обнес его тыном, и с тех пор никто из мужиков не решался его переступить.
Перескочив через изгородь, Джоанна легла под кустом боярышника, громко и тяжело дыша. Она раскрыла ладонь и с удовлетворением разглядывала свою добычу. Это было огниво - отличный желтый кремень и длинный шнур. Вдруг над ее головой раздался ужасающий треск, и на девочку откуда-то сверху обрушился хозяин кремня. Он не только вырвал у нее огниво, но, больно выкручивая ей руки, дергал ее за волосы так, что у нее начало гудеть в голове; получив то, чего добивался, мальчишка пригнул ее голову книзу.
- Ешь землю! - сказал он.
Джоанна попыталась вырваться, но он больно и крепко держал ее за шею.
Выковыряв большим пальцем ноги порядочный комок земли, она пробормотала со слезами:
- Пусти же меня!.. Ну отпусти хоть немножко!
Но он еще ниже пригнул ее голову:
- Ешь землю, ешь и повторяй за мной: "Клянусь этой землей никогда не причинять тебе никакого вреда ни в замке, ни в лесу, ни в поле, и это будет так же верно, как то..." Ну, говори же!
Девочка, ворочая языком комочек земли во рту, давясь слюной, покорно повторяла за ним:
- "...ни в лесу, ни в поле, и это будет так же верно, как то..."
- А теперь скажи свое имя, ну, как тебя окрестили, и откуда ты родом.
- "...как то, - продолжала девочка, - что меня зовут Джоанна Друриком..."
Она вдруг почувствовала, что руки, державшие ее, разжались, и, выпрямившись, увидела, что враг ее стоит с открытым ртом.
- Дурак! - сказала она. - Слушай дальше: "И, хотя ты порвал мое платье и перелез через изгородь на нашу землю, я никогда никому и ни за что не пожалуюсь на тебя, потому что ты победил меня в честном бою..."
Девочка хотела прибавить еще что-нибудь для красоты, но, ничего не придумав, закончила:
- "Аминь". Бери свое огниво и ступай домой, пока тебя никто не видел.
Кремень лежал брошенный в траве, а шнур, как змея, как будто бы сам подползал к ее ногам, но девочка старалась даже не смотреть в ту сторону.
- Зачем тебе огниво? - спросила она вдруг.
- Меня послал за ним мой отец, Джим Строу. - Мальчик говорил уже совсем другим тоном.
- А ты кто?
- А я - Джек Строу... - Мальчик хотел добавить "миледи", но передумал.
- Слушай, Джек Строу, я ведь поклялась страшной клятвой. Ты из Уовервилля?