Том был для Ленни героем: рассудительный, но не шибко умный Том; даже недалёкость Тома казалась Ленни мужественной. Ленни был любимцем, эльфом. Но Том был хорошим, средним человеком, а потому — героем. Джек тоже любил Тома. Но он не до такой степени восхищался его мужественностью. И его оскорбляло немного, что необыкновенный, чуткий Ленни так всецело повиновался этому добродушному простаку. Но все же это было так. Том был главой, даже для Джека.
Когда Том уезжал, Джеку казалось, что в любой работе исчезала главная ось. Мистер Эллис не был осью дела. Ею мог быть только краснощекий простак Том.
Том частенько болтал с Джеком, преимущественно о семье:
— Мой дед был купцом и потерял все состояние в каком-то предприятии. В Мельбурне он женился на бабушке и привез ее сюда. Сперва было трудно, но они справились. Затем дед умер без завещания: это осложнило положение вещей. Па и Казу были близнецы, но из них Па старший. Но Па в то время странствовал: он годами отсутствовал и никто не знает, где он был и что делал. Но бабушка его больше любила и устроила все в его пользу. Трудно ей было отстранить «рыжих». Мы называем семью дяди Казу — «рыжими». Тетки были на их стороне и уверяли, что Казу — старший, а не Па. Ну, да это теперь все равно. Дядя Казу был препротивный. Он тоже умер без завещания. У него осталось семь сыновей и ни одной дочери. Старший ведет хозяйство. Па тоже не хочет «делать завещания» (что согласно австралийским законам обозначает — Джек знал это — переход всего имущества Тому). Да, так обстояло дело, когда Па вернулся: Вандоу была в его распоряжении. Он привез с собой меня, закутанного в одеяло. Старый Тим приехал с ним, да моя старая кормилица. Вот и все, что про меня известно. Так я и не знаю ни откуда, ни кто я. А Па ни единым звуком об этом не упоминает.
Он привез с собой немного денег и бабушка настояла, чтобы он женился на Ma, «ради меня», она говорила, что я отвратительный лягушонок и что меня надо хорошенько воспитывать. Так Ma и поступила. Но бабушка меня никогда не любила. Странно, как подумаешь, отчего это я уродился таким уравновешенным и заурядным, таким как все, а Лен таким умным и таким взбалмошным. В сущности, мне бы следовало быть Леном, а ему — мною.
Кто была моя мать? Вот, что я хочу знать. А Па не говорит.
Она, во всяком случае, не была темнокожей, а остальное мне безразлично.