Миссис Ватсон в изнеможении уселась на скамейку.
Мальчики подкрепили себя рюмкой водки и отправились в багажное отделение, чтобы выкупить оттуда чемодан Джека, содержащий в себе его белье, рубашки и другие, давно не употреблявшиеся вещи.
По возвращении в город Джека охватило тяжелое, гнетущее чувство страха, как будто ему грозила какая-то беда.
— Во что я оденусь к сегодняшнему обеду? — ворчал все еще беспечный, снова подвыпивший Том. — Где мне достать себе приличный костюм?
— Кто-нибудь из родни оденет тебя.
Джека больше всего пугала мысль случайно встретить где-нибудь Монику и показаться ей в таком виде. Он знал, каким взглядом она посмотрит на него и это не улыбалось ему.
Один человек, с которым они встречались на севере, подошел и поздоровался с ними.
— Угостите-ка меня, братцы!
— Согласны!
Подкрепившись, их товарищ зашел к старьевщику; Том и Джек вошли следом.
— Отец, что дашь в заклад за пару новых, только что купленных сапог?
— Два шиллинга.
— Действительно! А я за них выложил двадцать. Ну да ничего, гони монету! — Джек стал обдумывать, что бы он тоже мог заложить. Он вытащил изо рта чудесный золотой передний зуб. Настоящий был однажды выбит во время футбола.
— Отец Авраам, — сказал он, показывая ему зуб. — Я джентльмен, равно как и мой товарищ, хотя, быть может, мы на джентльменов и не похожи. Ему необходим — хотите верьте, хотите нет — к сегодняшнему вечеру фрак.
— У меня имеются наверху первоклассные, наимоднейшие мужские костюмы. Но такому костюму цена пять фунтов.
— Разрешите примерить!
Авраам колебался. Но в конце концов Том был облачен в широкий, сильно вырезанный фрак. Вид был ужасный, но Джек одобрил. Хозяин не хотел отдавать меньше, чем за 2 фунта, оставленных в залог и десять шиллингов, уплаченных за прокат. Молодые люди обещали заглянуть еще раз попозже.
— А что вы мне можете предложить за зуб? — спросил Джек. — Вы не найдете более драгоценного во всей Западной Австралии.
— Я дам вам за него пять шиллингов, потому что вы меня забавляете.
— Хорошо, Авраам. Насчет костюма мы придем попозже. Берегите этот зуб, он незаменим. Обращайтесь с ним как с драгоценностью. Давайте мне пять шиллингов и квитанцию.
Немного усталые, уныло бредя по улице, они заметили наблюдающего за ними Джимми Шорта.
— Привет, товарищи, вы все еще на ногах?
— Огнеупорные! — ответил Том.
— Помните ли, что утром вы чуть не сшибли меня с ног? Да еще как раз в ту самую минуту, когда из-за угла показалась моя красотка со своей мамашей! Тут уж пришлось держаться пофасоннее. Зато теперь пойдем и выпьем. Где это я видел вас раньше? Где бы это могло быть?
— Не припоминай-ка лучше, — возразил Том, — а то не видать нам пятерки.
— Ладно, идем в бар!
— Всегда готов, — ответил Том.
Джимми с любопытством поглядывал на них.
— Меня зовут Нэдом Келли, — сказал Том. — И если ты не Джимми Миллер, то уж, право, не знаю…
— Не Миллер, а Шорт. Нет, не могу припомнить, не стоит и думать!
Том гоготал от восторга.
— Который теперь час?
— Десять минут первого.
— Мы выиграли у старины Джорджа по пять фунтов, — восторженно воскликнул Том. — Я — Том Эллис, а это Джек Грант. Узнаешь нас теперь, Джимми?
ГЛАВА XVIII
Бал у губернатора
Джек с удовольствием вымылся, побрился и переоделся. Бродяжничество надоело ему.
Три джентльмена в вечерних костюмах шли вдоль каменной ограды, окружавшей губернаторский дом. У одного из них была представительная и корректная наружность, двое других были значительно моложе, с сильно загорелыми лицами, несколько более светлыми в выбритых местах. Костюм Джека был коротковат и узковат, хотя он едва ли вырос за это время. Полоска манжета оказалась несколько излишне широкой, а на плечах чересчур выделялись мускулы. Что до весьма приличного, дорогого костюма Тома, то он, наоборот, был слишком для него велик. Он висел бы на нем мешком, если бы в Томе не было такого избытка жизни и подвижности. И этот животный избыток жизненных сил так ярко просвечивал сквозь черный костюм, что невольно стушевывал все недочеты последнего. На обоих юношах были шерстяные пунцовые носки, а в карманчике жилета новые, шелковые, темно-красные платки. Ярко-красный цвет носков, темно-красный — платков и бронзовато-красный — их лиц весело оттеняли однообразие черно-белых костюмов. Словом, мальчики были довольны собой и выступали горделиво.
Джека раздражало полученное им письмо от отца ко дню его совершеннолетия. Генерал вышел в отставку, получил пенсию и не скопил себе на старость ни гроша. Поэтому в письме значилось: «Милый мальчик! Я рад, что тебе уже двадцать один год, потому что теперь ты можешь сам заботиться о себе. Я с трудом посылаю тебе чек на сто фунтов, так как знаю, что ты несомненно ожидаешь подарка ко дню рождения. Прими его, но не ожидай больше, ибо все равно ты ничего не получишь!»