Теперь он чувствовал, что должен измениться, что эти поверхностные отношения ничто иное, как самообман.
Из-за гор появилось яркое солнце. Джек остановился у харчевни. Он привязал лошадь к дереву, а сам вошел. Пахло жареным мясом, а он сильно проголодался.
Джек только принялся за еду, как лошадь его стала неистово ржать. Он прислушался. Снова громкое ржание его Адама, а издали послышалось ответное ржание кобылы. Он быстро вышел. Адам стоял, откинув голову, и сверкающими глазами смотрел на дорогу. Как он был хорош! На солнце он блестел словно отлитый из бронзы. А по дороге мчалась дымчато-серая лошадь; наездница — молоденькая, раскрасневшаяся барышня тщетно старалась совладать с ней. Но справиться было невозможно. Кобыла отвечала жеребцу звонким ржанием. И еще раз прозвучал низкий, как колокол, и глубокий призыв жеребца. Барышня, ехавшая верхом, была мисс Блессингтон. Джек схватил своего упиравшегося коня, втолкнул его в конюшню и запер, не обращая внимания на раздававшийся оттуда стук копыт и бурное ржание. Молодая кобыла мчала свою беспомощную, раскрасневшуюся наездницу прямо к конюшне. Джек снял девушку с седла и придержал лошадь.
— Я выпущу ее на выгон, — сказал Джек.
— Пожалуйста.
Он с тревогой поглядывал на конюшню, где обезумевший жеребец, казалось, что-то сокрушал.
— Не пустить ли обоих на выгон? — предложил Джек. — Это было бы самое разумное.
— Да, — смущенно ответила она. — Я тоже думаю, что это будет самое правильное.
— Каково зрелище! — весело крикнул вернувшийся с выгона Джек. Вы ничего не будете иметь против, если у вашей кобылы будет жеребенок от моего красавца?
— Нисколько. Я буду очень рада.
— Вы случайно приехали сюда?
— Нет, я надеялась встретить вас. Мери сказала, что вы собираетесь рано уехать.
— Вы хотели встретиться со мной? — удивился Джек.
— Не знаю, так хотелось.
— Какая экспансивность! — засмеялся он. Девушка сперва пристально и лукаво взглянула на него, как бы обороняясь, но затем весело рассмеялась ему в ответ.
— Почему вы так внезапно уехали?
— Вовсе не внезапно. Мне надоело.
— Надоело? Что?
— Все.
— Даже Мери?
— Главным образом Мери.
Она еще раз пристально, удивленно и вопросительно посмотрела на него и снова засмеялась.
— Отчего, главным образом, Мери? По-моему она очень мила. Она была бы такой хорошей мачехой.
— Неужели вам хочется иметь мачеху?
— Да, очень. Отец захотел бы тогда освободиться от меня; я стала бы ему только помехой.
— Вам хочется, чтобы от вас освободились?
— Да, очень.
— Отчего?
— Мне хочется уехать.
— В Англию?
— О нет, только не это, никогда! Я хочу уехать из Перта. В необитаемые места, на Северо-Запад.
— Зачем?
— Чтобы уехать.
— От чего?
— От всего, просто-напросто от всего!
Ее необыкновенная решимость и самонадеянность забавляли Джека. Он никогда еще не встречал такого оригинального, курьезного маленького существа.
— Вы должны приехать к нам, когда мы будем с Моникой на Северо-Западе. Хотите?
— Охотно. Когда это будет?
— Скоро. Еще в этом году. Можно передать Монике, что вы приедете? Она будет рада женскому обществу.
— Вы уверены, что я не помешаю?
— Уверен. Вы для этого достаточно осторожны.
— Это только с виду.
— Когда же вы приедете?
— Когда угодно. Хоть завтра. Я совершенно самостоятельна. У меня есть маленькое наследство от матери, вполне достаточное для моих потребностей. Притом я совершеннолетняя. Я думаю, что если я уеду, отец женится на Мери. Я бы очень этого хотела.
— Почему?
— Это дало бы мне свободу.
— На что вам свобода?
— Да на все! Смогу тогда свободно дышать, свободно жить, свободно не выходить замуж. Я отлично знаю, что они хотят выдать меня.
— За кого?
— Ах, ни за кого определенно. Просто выдать замуж. Понимаете?
— А вы не хотите этого?
— Нет, конечно, нет. Не за тех людей, которых я знаю. Не за таких мужчин. Никогда.
Он громко рассмеялся, и она, взглянув на него, засмеялась тоже.