— Помнишь, Паша, был такой случай?
Слово «случай» он произнес почему-то с ударением на последнем слоге. Лицо его при этом ничего не выражало.
— Да уж… — Паша на миг утратил невозмутимость, поежился и покрутил головой.
Палыч помедлил, достал черную коробочку рации «Кенвуд»:
— Третий, доложите обстановку.
— Второй, все штатно, — раздался из динамика чуть искаженный голос. — Позади нас чисто. Тут ребята анекдот рассказали — оборжались…
Палыч поморщился:
— Третий, маму твою, не засоряй эфир. Конец связи.
В первом и третьем джипе было тесно: по пять человек в каждом. На ночном тысячекилометровом пути даже приличный объем «Гелендвагенов» не делает такое путешествие комфортным. Все десятеро были похожи друг на друга, причем не родственным сходством — одеждой, прическами, выражением лиц, манерами и еще какими-то неуловимыми взгляду признаками, однозначно указывающими на то, что это питомцы одного инкубатора. Так похожи патроны в магазине готового к бою пистолета. А также «торпеды», «гладиаторы», «бойцы» — то есть пушечное мясо всех силовых конфликтов.
В средней машине было всего два пассажира, вольготно расположившихся сзади на мягких кожаных сиденьях, и вот они-то разительно отличались от остальных. И костюмы на них были подороже, и сидели более ловко, и говорили эти люди по-другому, и словарный запас у них был более богатым.
— Ну, Семен Борисович, считайте, приехали, — заметив промелькнувший указатель «ТИХОДОНСК 10 КМ», нейтрально произнес сидящий справа мужчина лет тридцати пяти, в светлом костюме и полосатом галстуке. Его телосложение выдавало бывшего спортсмена, поддерживающего себя в хорошей форме. Стрижка ежик, серые колючие глаза — он буквально излучал силу и уверенность, с первого взгляда было видно, что этот человек привык идти к цели самым коротким путем.
Однако острый как бритва, но умный и цепкий взгляд белесых глаз демонстрировал, что это отнюдь не простой «солдат» — в отличие от тех, кто мчался в головной и замыкающей машинах.
Так оно и было на самом деле. В свое время Олег Сергеевич Канаев, мастер спорта по самбо, как и многие спортсмены, подался в рэкет, уцелел в диких разборках, дорос до бригадира, затем вовремя смекнул, чем может завершиться такая карьера, и отошел от явного криминала. Создал частную охранную фирму, набрал силы и авторитета в легальном мире, но сохранил уважение и в криминальной сфере.
В данный момент он работал в одном из филиалов московской финансово-промышленной группы «Консорциум», где его должность называлась предельно просто — «директор по развитию». Знающие люди, конечно, хорошо понимали смысл этого эвфемизма.
— Тысячу километров за девять часов… Тяжеловато, — проворчал Храмцов. — Уже не по годам…
Семен Борисович — мужчина совершенно неопределенного возраста: на первый взгляд — сорок, сорок пять, но седая шевелюра, морщинистый лоб и глубокие носогубные складки прибавляли ему еще лет пятнадцать, не меньше. В отличие от Олега Сергеевича он умел прокладывать наиболее оптимальные маршруты и наверняка знал, что такое курвиметр.[1]
— Мне надо самолетом… Или в эсвэ…
Мокрая лента шоссе ложилась под колеса, наматывая на спидометры джипов остаток тысячекилометрового пути. Время ожидания заканчивалось, наступало время действовать, Олег Сергеевич почувствовал выброс адреналина в кровь.
— Насколько я понял, с руководством завода уже разговаривали, — сказал он. — И как впечатление?
Семен Борисович пожал плечами.
— О впечатлениях будем судить по результату. Мы обозначили свой интерес, а периферия всегда заинтересована в инвестициях. Посмотрим… Как там по времени?
Олег Сергеевич посмотрел на свою «Омегу»:
— Все точно по плану.
— Пока по плану, — поправил опытный Храмцов.
За окнами замелькали вросшие в землю домишки социалистической поры и теснящие их богатые коттеджи нового времени. Черные джипы с «крутыми» московскими номерами въезжали на окраину Тиходонска.
«Сельхозмаш» занимал огромную территорию. Когда-то его выстроили на окраине, но потом он оброс общежитиями, домами, собственной поликлиникой и больницей и даже дал имя новому городскому району. В советские времена он снабжал комбайнами всю страну, давал работу пятидесяти тысячам человек и являлся градообразующим предприятием Тиходонска. Правда, комбайны он делал плохие, но колхозам выбирать не приходилось: во-первых — не из чего, а во-вторых — снабжение шло по разнарядке. Качество машин в разнарядке учитывалось, поэтому при необходимости в трех комбайнах покупали пять — два на запчасти. Завод перевыполнял план, на доске почета висели портреты передовиков производства, партийная и профсоюзная организации без устали вели идейно-воспитательную работу, на общих собраниях трудящиеся правильно выступали и зрело голосовали, кого надо осуждали, клеймили позором, а кого надо — горячо одобряли и всецело поддерживали. Словом, «Сельхозмаш» и его многотысячный коллектив уверенно шли к победе коммунизма.