Билли Блэк давно закончил свой рассказ, а у костра было все так же тихо. Ли, с окаменевшим лицом кидала в костер мелкие щепки, которые тут же вспыхивали от жара углей, языки пламени на мгновение озаряли ее лицо, и становилась заметна мокрая дорожка слез на смуглых щеках девушки. Молчали Квил и Клэр, сцепившие пальцы рук так крепко словно держали в самое ценное, что было в их жизни. Сидели, крепко обнявшись, Джаред и Ким. Их нисколько не смущала толпа молодежи, собравшейся вокруг костра. Парни помладше начали гомонить первыми. Через полчаса у костра стоял такой же гвалт, как и в начале вечеринки. Джаред и Ким собрались идти домой и взялись проводить Билли. Алекс снова достал гитару. Квил руководил теми, кто собирал мусор, Ли разнимала двух мальчишек, совсем уже было собравшихся вцепиться друг в друга, а я все вспоминала легенду, рассказанную старым индейцем. Она завораживала.
Оборотни. Эти люди верят, что могут превращаться в волков. Ерунда какая-то. Такого не может быть. Наверное, волк — тотемное животное Квилетов, поэтому Билли называл своих соплеменников «люди-волки». Или я все же что-то не так поняла. Интересно. Но сейчас меня больше волновало другое.
Запечатление. Надо же. Любовь, не омраченная ничем — мечта каждой девчонки. Обрести свою вторую половинку и точно знать, что ты не ошиблась в своем выборе и человек, которого ты любишь — тот, кто тебе нужен. Это ли не счастье? Так почему у меня мурашки по коже от этой романтической сказки?
— Уже много времени, — сказал Брэйди, выводя из задумчивости. Впервые за долгое время я посмотрела ему прямо в лицо. В свете костра его безупречные черты стали резкими, черные глаза блеснули, отразив свет углей, и я очень живо представила, как мог выглядеть Таха Аки, их великий предок.
— Да. Идем.
Мы попрощались с остальными и медленно пошли домой. Множество мелких воспоминаний возникали в голове: его тяжелый, пристальный взгляд, который обжег меня в первую встречу, моя безотчетная тяга к Брэйди, то, как он заботился обо мне, как переживал мои выходки, неясное ощущение абсолютной власти над ним. И звучал в ушах его голос, хриплый, с надрывом, такой же, как там, в темноте у лестницы: «Джееенн… Дженниии…».
Я должно быть сошла с ума или все же это… Нет. Легенда — всего лишь старая сказка. Нужно просто спросить и он ответит, что такого не может быть потому, что не может быть никогда.
— Брэйди.
— Да, Дженн.
— А ты веришь во все эти легенды? — Спросила я и затаила дыхание в ожидании ответа.
— Конечно, верю. — Без тени сомнения произнес Брэйди.
Сердце вздрогнуло, отчаянно барабаня по ребрам с такой силой, что зашумело в ушах. Я старалась дышать спокойно и умерить его ритм, успокоиться. Сделать это получилось не сразу.
Каменное крошево тропинки тихо шуршало под ногами. В темноте было сложно различить, куда мы идем. Не заблудиться с позором у самого дома помогла рука Брэйди, уверенно тянувшая меня в нужном направлении.
Впереди уже виднелся фордик, припаркованный на подъездной дорожке, когда я решилась спросить:
— Скажи, а тебе никогда не казалось, что ты запечатлен?
Это звучало по-дурацки, знаю, но я почему-то была уверена, что Брэйди не станет смеяться. И была права. Парень даже не улыбнулся. Его голос был серьезен и глух:
— Такое не может показаться, Дженни. Я точно знаю, что запечатлен на тебе. Я люблю тебя, девочка.
Некоторое время ноги несли меня к дому по инерции. Только у самых дверей я остановилась, сообразив, наконец, что мы пришли, и Брэйди остановился рядом. Очень, очень близко. Он наклонился и, прислонив свою щеку к моей щеке, тихо спросил:
— Ты боишься меня, Дженн?
— Нет. — Так же тихо прошептала я.
— Тогда, почему ты убегала?
Горячие ладони легли мне на плечи. Брэйди осторожно, словно боясь спугнуть, обнял меня. Его запах, необычный, терпкий, с нотками древесной коры и мускуса заполнил легкие. Я непроизвольно напряглась в его руках. Вцепилась непослушными пальцами в грубую, джинсовую ткань куртки и спрятала лицо, уткнувшись носом в плечо. Надо было ответить. Я хотела ответить. Правду. Но отчаянно трусила, задыхалась, захлебывалась волнением и непроизнесенными еще словами.
Брэйди сразу же разжал руки, приобнял меня за плечи и подтолкнул к дверям. На негнущихся ногах я переступила порог. Свет и запахи дома слегка отрезвили, ступор пропал, вернулась возможность нормально двигаться. Мы с Брэйди разулись, повесили куртки в прихожей и отправились по своим комнатам, ответив на вопрос Вихо: «Как прошел вечер?», — дежурное. — «Нормально».