— Постарайся не называть наш город Нигдебургом на публике, Мэл. Звучит немного уныло.
И вот так просто: вся неловкость от разговора про косметику взяла и испарилась. Потому что это было круто. Я смогу самолично подтвердить все эти слухи. Мне позарез надо было написать Рейган, и как можно скорее. Она же позеленеет от зависти!
Когда умерла моя соседка через дорогу, старая мисс Мартин (мир её праху), мы начали наблюдать, ожидая, кто въедет в опустевший дом. Последними новичками в городе были Рейган и её отец, и все дети надеялись, что приедет кто-то нашего возраста, кто-то, кто будет достаточно интересным.
Как оказалось, моему классу повезло дважды, потому что сначала к нам приехала Рейган, а потом — Дженнифер Чан.
И, право слово, слухи поползли быстро. Ещё до того, как она переехала, мы слышали истории:
Дженнифер Чан владеет карате и избила какого-то парня в прежней школе, после чего его пришлось загипсовать от макушки до пят.
Дженнифер Чан переехала в Нигдебург, чтобы не попасть в колонию для несовершеннолетних.
Мама Дженнифер Чан на самом деле — убийца в розыске, и им обеим пришлось выправлять фальшивые документы.
Дженнифер Чан — это даже не настоящее имя Дженнифер Чан!
В Нигдебурге постоянно кто-то что-то рассказывает, и поэтому никто не знает всей правды. Но далеко не всегда правда имеет значение. Иногда слухи о ком-то, всё то, что говорят люди, имеет гораздо большую ценность. Потому что, если задуматься, разве на самом деле мы не являемся всего лишь совокупностью того, что о нас думают окружающие?
— Кажется, она владеет карате и избила кого-то так сильно, что его пришлось загипсовать от макушки до пят, — сказала я родителям.
Папа фыркнул в кофе, а мама с грохотом поставила пирог на стол. Я пыталась не обращать внимания на манящий аромат — яблоко с корицей, мой любимый.
— Это нелепый слух, — сказала она, ткнув в меня пальцем, — и ты это знаешь.
— Я просто сказала… — пробормотала я, покосившись в сторону отца в надежде на помощь. Тот только шевельнул бровями, мол, сама напросилась.
В последнее время каждый разговор с мамой превращался в ссору или лекцию, словно она считала, что без её нотаций я не в состоянии вести себя прилично.
Мама тем временем продолжила, её голос стал высоким и резким.
— Мне кажется весьма интересным, что по слухам эта бедная девочка расправляется с кем-то при помощи ’каратэ’, — по какой-то причине мама так и не научилась правильно делать воздушные кавычки, и всегда изображала их одним пальцем вместо двух. Когда-то мы всей семьёй смеялись над этим, но это осталось в прошлом.
— Да, мам. Я знаю. Я понимаю. Просто…, — но как объяснить ей слухи? Мы ведь делали это не со зла. Нам просто любопытно.
— Это расистский стереотип, Мэллори, и я надеюсь, что ты выступишь против него.
— Но, мам, она действительно занимается карате. Мы с Рейган загуглили её.
Мама фыркнула, и я сразу поняла, что сказала что-то не то. Мама наполовину кореянка, и мечтой всей её жизни было стать профессором и активисткой американо-азиатской кафедры. Но когда папу пригласили профессором философии в Южный Университет Флориды, мама устроилась на работу в его приёмной. В этом университете не было отделения американо-азиатских исследований.
— Что ж, в любом случае, — произнесла мама таким тоном, словно это как-то доказывало её слова, затем взяла пирог и расправила плечи, — давайте познакомимся с нашими новыми соседями. Я хочу, чтобы ты была доброй и радушной, Мэллори.
Я хотела было сказать, что такая я и есть, но слова не шли с языка. Какая разница, ведь она уже составила обо мне своё мнение. Уже успела когда-то решить, что я не добрая и радушная.
Сглотнув, я вышла из дома следом за ней и пересекла улицу. Не важно, что обо мне думает моя мама. У меня всё ещё будет хорошая история, чтобы рассказать в школе.
Я всё равно буду первой семиклассницей, встретившей Дженнифер Чан.
4
Мисс Чан добиралась целую вечность до входной двери. Мы с мамой стояли, окутанные жарой и назойливым гулом цикад, слушая доносящиеся из дома грохот посуды и суетливое «Иду! Секундочку!»
Когда мисс Чан наконец распахнула дверь, она, растрёпанная, с выбившимися из пучка волосами, прислонилась к косяку, переводя дыхание.
Либо она распаковывала вещи, либо убивала очередную жертву. Что происходило на самом деле, оставалось только гадать.
Мама растянула губы в широкой улыбке.