И она оказалась права. Раньше я курила очень много, а теперь интерес стал пропадать, я курю только в стрессовых ситуациях.
А, что касается этих палочек, то это такие же травяные скрутки, и вдыхать их дым так же вредно, как и сигаретный, тем более, пассивной формой.
Но в данном случае это одиночное явление, сожжём сейчас всё, и дело с концом. Лучше вонь индийских палочек, чем клопы и кошачий анурез.
Вернулась индианка, поставила на прилавок пакеты, и я, расплатившись с ней, вернулась домой.
Беата кинула на старый диван красивый плед, я зажгла повсюду палочки, и для пущей верности обошла с ними дом.
Запах стоял убойный, зато клопы уже не чувствовались.
Тётка Агнета прибыла с королевской точностью. И замерла на пороге, сосредоточенно принюхиваясь.
Это была пожилая дама. Чисто внешне я дала бы ей от пятидесяти пяти до шестидесяти. Величественный профиль, строгая осанка, непередаваемая грация и изящество.
Они с Беатой говорили на датском, а потом Агнета перевела взор на меня и что-то спросила.
- Знакомьтесь, - Беата перешла на английский, - это моя русская подруга – Эвива Миленич, а это Агнета Расмуссен, сестра моего покойного мужа.
- Очень приятно познакомиться, - выпалила я, с трудом подавив желание сделать книксен.
- Мне тоже очень приятно, - сухим тоном сказала пожилая дама. Она была не одна, в сопровождении пятерых, похожих на неё, пожилых леди. Все, как одна, элегантны и аристократичны.
Агнета представила их, как своих подруг, и пошла осматривать дом. Но мы были на чеку. Поверхностно расчистив завал, и попрятав вещи по комнатам, я пресловутые комнаты заперла.
Так что осмотреть весь дом она не смогла, вернулась к роскошно накрытому столу, задрала голову, и некоторое время изучала проломленный потолок. Что-то спросила у Беаты, та, сжавшись, что-то ответила, вероятно, дала объяснения по поводу сломанного каштана. Та кивнула, поджав губы.
Бросила в пространство какую-то фразу и села за стол.
Беата призраком маячила около неё, отвечала на вопросы, а я села в кресло, наблюдая за ними.
Подруга заметно успокоилась, она была уже не такой взвинченной, и я тоже расслабилась, пока одна из подружек не уселась на диван, взяв чашку кофе.
Едва она опустила свою филейную часть на пропахший клопами диван, и в ту же минуту подпрыгнула, взвизгнув.
Кофе благополучно оказалось у неё на юбке цвета слоновой кости, она обожгла колени, и мы с Беатой бросились к ней.
- Клоп! – досадливо воскликнула подруга, когда мы выскочили на кухню, кое-как оттерев пятно на светлой юбке пожилой леди, - так я и знала, что что-то пойдёт не так. Её за задницу укусил клоп.
- И на фиг было диван перетаскивать, - протянула я.
- Надо было тебя разбудить, чтобы посоветоваться, - пробурчала подруга, - что теперь с этими клопами делать?
- Ждать, пока они твою датскую тётушку покусают! – вырвалось у меня, и я прикусила свой длинный язык.
- Очень смешно, - надулась Беата.
- Извини, - улыбнулась я, - но ситуация соответствующая.
- У меня скоро помутнение начнётся, - закатила глаза Беата, а у меня зазвонил телефон.
- Слушаю, - ответила я, не посмотрев на дисплей.
- Привет, моя сладкая карамелька, - это был Дима, - как дела?
- Лучше всех, - вздохнула я.
- Я поговорил с коллегами Зоси, - сказал он.
- И? – подскочила я.
- У неё есть сообщник, - доложил Дима, - я в машине за домом Беаты. Ты сейчас очень занята?
- Да как тебе сказать, - протянула я, и в этот момент из
гостиной послышался истошный визг.
- Что там ещё? – взвыла Беата, бросившись на крик, я за ней, и тоже взвизгнула.
Зловредный каштан, видимо, решил, что он мало вреда нанёс своей владелице, и рухнул во второй раз, приземлившись на высокие причёски пожилых леди.
Те сидели, придавленные очередной веткой, облитые скопившейся на плёнке водой, ошалело вращая глазами.
Беата в ужасе замерла. Н-да, боюсь, сына ей не отдадут,
учитывая некоторые нюансы.
Из кухни послышался шум, шаги, я обернулась, кивнув мужу и свёкру, появившихся на пороге.
- У нас есть что-нибудь слопать? – спросил Иван Николаевич, а потом перевёл взгляд на картину в гостиной, - ой, блин! Макс, помоги.
Они бросились извлекать датских дам из-под веток, а я услышала шум за спиной.
Открыла дверь в подвал, и, увидев две мужских фигуры, обозлилась. Говорите, в Дании нет грабителей?
Я одним прыжком вбежала в кухню, вытащила из кладовки ружьё, и, засыпав туда пачку соли, подбежала к двери подвала, и спустила курок.
Раздался вскрик, один грабитель рухнул в картонные коробки, другой, стоявший на лестнице, свалив стеллаж с бумагами, оказался погребён под грудой папок.
- Вика, ты что творишь? – подбежал ко мне Макс.
- Там грабители! – воскликнула я, сунув ему в руки ружьё, а сама бросилась в подвал. Остальные поспешили за мной.
Стеллаж зашевелился, грабитель откинул его в сторону, но под грудой бумаг оказался не грабитель, а... Дима.
- Что ты тут делаешь? – вскрикнула я.
- Покоя никакого нет, - разозлился Макс, - думал, что на отдыхе не увижу это упыря! Так нет же! И он тут!
- Макс, спокойно, - пролепетала я.
- Что он тут делает? – взорвался мой муж.
- Ты меня спрашиваешь? – поспешила я откреститься от всего.
- Гуляю под кипарисами! – рявкнул Дима, - приехал твою жену соблазнять! Как ты на это посмотришь? – и, схватившись за поясницу, охнул, - чем это меня?
- Солью, - я выдавила подобие улыбки.
- Знаешь, Викуля, - вдруг сказал Макс, - ты супер! Первый раз в жизни я не буду ругаться на твои выходки, потому что в этот раз ты сделала всё правильно. Давно следовало этому упырю анфас подстрелить!
- Ева, любовь моя, дай мне ружьё, - попытался разогнуться Дима.
- Даже не надейся! – рявкнула я, а Макс вдруг захохотал.
- Ты чего? – нахмурилась я.
- «Кавказскую пленницу» вспомнил! – взвыл супруг, - садитесь, товарищ, нет, я лучше постою, - и я тоже захохотала.
- Я смотрю, у вас веселья через края, - пробурчал Дима, и, по-прежнему держась за спину, поднялся по лестнице, и ушёл.
- А кто второй-то? – спросил Иван Николаевич, и откинул в сторону коробки, а у меня началась смехоистерика.
- Я же сказала, без третьего раза не обойтись! – выла я, глядя на распластанное тело Збышека.
- Очень хорошо, - вздохнул Иван Николаевич, подхватывая парня за одну руку, Макс за другую, и они втащили его в гостиную.
Пожилые дамы с глупым видом смотрели на молодого человека. Мы с Беатой притащили тафту с террасы, и мужчины свалили Збигнева на неё.
Беата полила ему на лицо воды, и тот открыл глаза, моргая, как целлулоидный пупс.
- Что это было? – спросил он.
- Привет, - слабо улыбнулась я, - я приняла тебя за грабителя, и выстрелила солью.
- Чего? – он попытался сесть, взвыл, и кубарем скатился с тафты, - как ты мне надоела! – он резко разогнулся, схватил меня за плечи, и стал трясти, как грушу, - как жаль... – он замолк, глядя на меня с ненавистью.
- Чего тебе жаль? – фыркнула я.
- Что я не преступник, - прошипел он, - а то придушил бы тебя, глупая курица!
- Смотри, не заплачь от расстройства, - ухмыльнулась я, резко оттолкнув его. Он не удержал равновесия, плюхнулся на задницу, разразился ругательствами, и встал с пола.
- Вика, как тебя угораздило? – повернулась ко мне подруга.
- А откуда мне было знать, что у тебя в подвале бродят мой поклонник и твой любовник, - буркнула я, - или мне у потенциальных грабителей паспорта спрашивать?
Тут заговорила тётка Агнета. Да не просто заговорила.
Пожилая дама ругалась на незнакомом языке, кричала, на чём свет стоит. А потом ткнула в меня костлявым пальцем с аляповатым перстнем с синим камнем.