Тут из-за угла вышел Дикий Билл Донован, по-прежнему держа обрез под рукой.
– Хватит, девочка, достаточно ты уже поболтала с этой птичкой в клетке, – сказал он. – Иди-ка ты подобру-поздорову. В городе шумят все громче, и я не удивлюсь, если скоро кто-то придет навестить твоего друга… и подарит ему новый галстук.
– А ты, небось, будешь рисковать своей жизнью, лишь бы защитить его, – фыркнула она.
Он расхохотался, снял сомбреро и запустил пальцы в свои густые черные волосы.
– Я не позволю даже капле моей драгоценной крови пролиться ради какого-то вшивого грабителя со станции, – сказал он. – Но ты мне нравишься, девочка. Зачем ты тратишь свое время на этого недоумка, когда рядом такой человек, как я? Не знаю, не знаю! Ты только посмотри на его лысину, он же как очищенная луковица! Не-ет, теперь-то уж волосы на этой голове никогда назад не отрастут, потому что его повесят раньше. Почему бы тебе не выбрать красавца вроде меня, с такими шикарными волосами?
– Он спалил волосы, спасая жизнь человеку, – сказала она. – От тебя-то такого точно не дождешься, ты, огромная горилла!
– Ха-ха-ха! – пролаял он. – А ты остра на язычок! Мне такие по вкусу.
– Скоро будут не по вкусу, – сказала она вдруг. – Потому что я уже нашла ту гнедую кобылу, на которой ты скакал прошлой ночью!
Он так и дернулся, будто его подстрелили, и заорал:
– Ты все врешь! Я ее так хорошо спрятал, что никто никогда…
Он тут же осекся, но Глория победно вскрикнула:
– Ага! Я так и знала! Это был ты! – И прежде чем он успел что-то предпринять, она схватилась за его черные волосы и дернула изо всех сил. Его скальп остался у нее в руках, а голова оказалась такая же лысая, как у меня!
– Так я и думала! Парик! – воскликнула Глория. – Так это ты ограбил дилижанс! Ты побрил голову, чтобы выдать себя за Брекенриджа… – Тут он бросился на нее, схватил в охапку, зажал ей рот и крикнул:
– Джо! Том! Бак!
Глядя на то, как Глория пытается вырваться из его лап, я мигом дернулся, и наручники треснули, как прогнившая веревка, а затем схватил прутья решетки и вырвал их с корнем. Бревна, в которые были вбиты прутья, раскололись, как дрова в печке, и я полез через окно, будто медведь в курятник. Донован отпустил Глорию и схватил было обрез, чтобы вышибить мне мозги, но Глория ухватилась за ствол и налегла всем весом, так что он не мог прицелиться, и я спрыгнул на землю как раз в ту секунду, когда из-за угла тюрьмы показались трое его подельников.
Увидев меня на свободе, они так ошалели, что не смогли вовремя остановиться и налетели на меня, а я схватил их всех разом и сдавил, только кости затрещали. Тогда я отшвырнул их в разные стороны, как медведь стаю бродячих собак. Двое раскроили черепа о стену тюрьмы, а третий сломал ногу, налетев на пень.
Донован тем временем отпустил обрез и помчался в сторону леса, но Глория вскочила на ноги и – бам! – выпалила в него, но он убежал слишком далеко, и дробь лишь едва оцарапала ему зад. Но он все равно завопил, будто его резали. Я хотел броситься за ним, но Глория меня остановила.
– Он побежал за той самой лошадью, о которой я говорила! – задыхаясь, крикнула она. – Скорей, за Капитаном Киддом! Пешком мы их не догоним!
Бах! В лесу прогрохотал выстрел, и Донован не своим голосом заорал:
– Прекрати, чертов ты идиот! Это не Элкинс, это я! Нас раскрыли! Нужно сваливать!
– Дай я тоже сяду! – заскулил другой голос, видать, это был тот самый парень, который должен был меня застрелить, если б я согласился на побег. – Моя лошадь с той стороны тюрьмы!
– Пошел прочь, чтоб тебя! – огрызнулся Донован. – Двоих не выдержит!
Бам!
Похоже, он треснул своего приятеля по башке рукояткой револьвера.
– Это тебе за то, что нашпиговал меня дробью, идиот ты этакий! – рявкнул Донован и скрылся за деревьями.
Мы между тем уже добежали до тех дубов, в которых был привязан Капитан Кидд, я сел в седло, а Глория запрыгнула позади меня.
– Я с тобой! И не смей спорить! Ну, вперед!
Я поскакал в лес, туда, где скрылся Донован, и за первым же деревом увидал его подельника; тот распластался на земле с дробовиком в руке – Донован, видать, раскроил ему череп. Хоть я и был охвачен справедливым гневом, на секунду почувствовал радость и умиротворение, когда вспомнил, что Донован все-таки отхватил дроби, причем от того человека, который спутал его со мной. Вот уж взаправду говорят, не рой яму другому.
Донован так торопился скрыться в чаще леса, что помял все кусты вокруг, и теперь даже слепой мог бы понять, куда он ускакал. Мы слышали, как его лошадь впереди продирается сквозь заросли, но вскоре все стихло, потому что он вышел на дорогу, и мы выскочили вслед за ним. Луна освещала все вокруг, но дорога оказалась извилистой, поэтому мы не шибко хорошо видели, что там впереди, но по стуку подков поняли, что уже почти догнали его. Его лошадка была быстрой, но я знал, что она не проскачет и мили, как Капитан Кидд ее настигнет.