«Приветствуя вас, мой дорогой читатель!
В моем сердце томятся невысказанные слова, хотя Александра и не верит мне. Она считает, что я говорю слишком много, так много, что последние дни она желала быть просто рядом, не проронив ни слова.
И только мне до селе известно, что ни один язык мира не может выразить всю силу моих чувств к этой девушке. Прекрасно и удивительно то, что они не угасают, не стираются временем, а каждый день, обращенный в хворост нескончаемого лесного массива дней, попадает в разгорающийся костер любви в моей груди.
Я твердил, что невозможно поселить кого-то в своем сердце, потому что не сопоставимо с реальностью и попросту невозможно, но, Боже, как же мне хочется, сделать невозможное возможным.
Чтобы хоть как-то обуздать жар, обуявший меня при нашей первой встрече и не ослабевающий по сей день (и причина того явно не мое левое запястье), мне бы пришлось приковать Александру к себе цепями из дамасской стали и никогда и ни за что не отпускать.
Мне чудится, что в следующий раз, когда я обниму ее, чтобы почувствовать тепло каждого изгиба ее тела, то не смогу совладать со своей страстью, и, вашему Бернарду, не останется ничего, кроме как полностью раствориться в этой девушке.
Когда она меня целует, моя душа раскалывается на части, я теряюсь в ней.
Александра.
Как только она узнала всю правду, даже кислород сдал посговорчивее, орошая мои легкие живительной силой.
Александра была поражены, что, проведя с ней такое количество времени бок о бок, я ни разу не посягнул на ее жизнь, несмотря на то, что это было и есть мое прямое предназначение. Пред кем мне приходится отчитываться за выполненный или нет план ловца? Пожалуй, это другая история…
Я, тот, кому предначертано погубить ее и отнять у этого мира, но я не смог отнять ее у самого себя, ибо полюбил.
Мне все яснее, отчего невинная душа раскалывается на части, когда ее используют. Так и душа Александры не выдержала предательства единственного человека в мире, которому она должна быть небезразлична. Отец.
Мы все привыкла воспринимать любовь родителей как должное. Кому твоя жизнь важна так же, как и своя собственная, а то и больше, как не тем, кто эту самую жизнь тебе подарил!
Но, как прискорбно замечаем мы, логика в жизни штука капризная, потому часто отказывается быть самой собой. Так и являют себя свету родители, которым это звание и дар были даны по ошибке. Так и взращивают они отчаянных и несчастных. Так наш мир становится серым, а на серых улицах виднеются кровавые следы войн, и этот след тянется на протяжении всей истории человеческой.
Человек – единственное в мире существо, убивающее ради справедливости.
Мы шли на эту встречу с Эгоном с единой целью: избавиться от него раз и навсегда. Александра решилась, но я сомневался, что она сможет исполнить задуманное.
Когда Эгон у всех на глаза, не страшась ни Бога, ни Дьявола убил Берри, мне показалось, что Александра может сдаться.
Когда девушка продолжила играть свою роль, я задышал с новой силой, но страхов только прибавилось, когда любовь всей моей бесконечной жизни выпроводила меня, приказав убираться.
Я, несомненно, понимал, что был бесполезен там, но не мог смириться с тем фактом, что она так легко отказалась от чьей-либо помощи. Она могла расколоться окончательно, и я был бы не в силах собрать ее.
Хотя, надо признать, моя роль была решающей и писанной по единому сценарию без возможности импровизации, что претило мне. Ни за что я бы не решился уничтожить ту, в ком заключалась причина, по которой я все еще живу. Причина, по которой я мог бы счесть вечную жизнь благодатью, а не наказанием за грехи.
И я оставил ее наедине со своими страхами.
Татьяна увязалась за мной. Когда-то ее общество было весьма приятным в одинокие ночи, но не сейчас.
- Постой! – Крикнула она мне вслед, когда я поспешил удалиться из шумного дома. – Подожди!
Я развернулся и посмотрела на нее сверху вниз.
- Вы изменились.
- Я постарела. – Хмыкнула она с легкой поволокой грусти в глазах. – А ты, как я вижу, не изменился за эти годы ни на одну морщинку.
Я учтиво промолчал. Возраст и женщины – спящий вулкан, не хотелось бы оказаться в эпицентре его извержения.
- Ты остановил свой выбор на весьма молодой особе. – Татьяна сжала губы в тонкую линию.
- Вы заблуждаетесь. – Сказал я ей, понимая, к чему она ведет. – Дело не в возрасте.
- Она милая. – Татьяна пожала плечами, словно эта тема совсем ее не задевала.
- И вы снова не правы. Она прекрасна. – Татьяна зарделась от стыда. – И, все же, дело не в юности и красоте, не в богатстве и положении.
Женщина часто заморгала. Мне показалось, что она попыталась перебрать в голове все возможные ответы и, видимо, так и не найдя верный, обратилась за помощью ко мне.