Трясущимися руками Александра подняла с пола петлю, что валялась чуть поодаль от тела Авенира. Предательский замысел Эгона был ей ясен. Он творил зло чужими руками, и эти самые руки сейчас вновь хватались за кинжал, спрятанный под юбкой.
Сил на слезы уже не было. Большая их часть была выплакана на три жизни вперед.
Мысли в голове не задерживались, а может, и наоборот, их было столь много, что уцепиться сознанием хоть за одну было невозможным. В ушах у Александры стоял гул, будто бы она находилась под водой. Отчетливо был слышен только стук ее собственного сердца, которое предательски продолжало выбивать четкий ритм жизни.
- Отпусти меня. – Фредерик повторял эту фразу уже в третий раз.
Александра замерла и перевела взгляд, который до этого бесцельно блуждал по ее раскрытым ладоням и обрывку каната, на юношу, чьи волосы были цвета ночи.
- Отпусти меня. – Его глаза были полны слез, а в них отражался серебряный блеск луны в молитвенном преклонении, опадая на колени лепестками, увенчанными отчаянием. Он не моргал, не отрываясь смотрел только на нее, а крупные капли стекали по его щекам.
- Мой милый, Фредерик. – Александра не смогла сдержать порыва и обхватила его мокрое и липкое от слез лицо холодными пальцами. – Я никогда не держала тебя.
Он прикрыл глаза и взял ее ладони в свои, заключая в замок.
Касание его губ легкие и невесомые больно обжигали пальцы Александры, но он продолжал неистово целовать ее руки, покрывая поцелуями каждый сантиметр ее белоснежной кожи.
На миг совсем отчаявшись, Фредерик прильнул к губам Александры, даря ей прощальный поцелуй. Вкус этого поцелуя Александра не забудет никогда, всегда храня в памяти солено-горький аромат на языке, который продолжал твердить: «Отпусти меня».
- Куда ты так жаждешь уйти от меня, Фредерик? – Шепотом спросила его Александра, когда их лбы соприкоснулись, а губы жгло от соли.
- Я тебе уже не нужен. – Обреченно произнес он. – И я устал.
- Нет, нет, нет… - Все повторяла Александра, перебирая его густые темные кудри своими тонкими пальцами. Ему это всегда нравилось.
- Я люблю тебя, Александра. – Голос Фредерика сорвался, когда грудь сотряс еле сдерживаемый всхлип.
- Я люблю тебя, Фредерик. – Эхом отозвалась Александра.
- Этого достаточно для того, чтобы отпустить меня?
- Что ты имеешь в виду?
- Достаточно ли сильно ты любишь меня, чтобы отпустить?
Краем глаза Александра заметила, как Эгон подался вперед, чтобы лучше слышать их разговор. Она инстинктивно ухватилась за теплую рукоять холодного оружия.
- Куда ты собрался, Фредерик? – Александра не могла принять того, что Фредерик, которого она оберегала, словно собственное сердце, молил ее о…ей даже не хотелось думать об этом.
- Посмотри на меня. – Лицо юноши вдруг посерьезнело. Он заставил Александру смотреть только на него, не обращая внимания на Эгона. – Ты должна запомнить только одно, что вины твоей в содеянном сегодня нет. Эта истинна, с которой ты должна продолжать жить, а не утешение. Запомни это. Ад, что внутри тебя, отпусти его. Смой слезами, пролитыми по нам, с холста творца картины непрошенной жизни, не задумываясь. Только благодаря тебе и твоей прекрасной душе мы смогли жить, но не должны были. Только ты смогла подарить нам чудесные мгновение улыбок и трепетной любви. Именно ты прозвала нас своими джентльменами, пусть мы этого и не заслужили. Именно тебя я не хочу отпускать, оставаясь эгоистом до конца, но прошу отпустить меня. – Фредерик выдохнул. – Александра. – Последняя молитва сорвалась с его губ.
Сжатый в руках Александры кинжал вонзился в мягкую и податливую плоть Фредерика. В лицо Александре брызнула кровь. Фредерик обхватил ее ладонь, сжимающую рукоять, своими руками и нанес удар себе прямо в сонную артерию. Благодаря экспериментам Эгона, Фредерик узнал много интересного о собственном теле, поэтому, не дав себе и секунды на сомнения, провел острием прямо поперек шеи, продолжая удерживать руку Александры.
Резко движение остановилось. Девушка продолжала вырываться, ее накрыла паника. Хватка Фредерика ослабла.
Со звоном оружие упало рядом, орошая кровью все вокруг.
Тело Фредерик обмякло и, улыбаясь, он повалился прямо на Александру.
Ее лицо было в его крови. Губы имели вкус его крови. Казалось, весь мир вокруг оросился кровью Фредерика, или это лопнуло ее собственное сердце, которое рвалось на части, взрывалось, умирало и возрождалось словно Феникс, но не для того, чтобы подарить облегчение, а для того, чтобы наказать ее новыми беспросветными муками.