Девушка усмехнулась, шрам слегка исказил ее улыбку, и перед тем, как снова заговорить, пробежала языком по пересохшим губам.
- Бернард, верно? – Ее вопросительный взгляд, его глубокий поклон в несомненности этих слов. – Бернард, прошу простить меня за прямоту, так же, не смею обещать, что смогу избежать излишней грубости, но печать огня на вашей левой руку говорит мне о том, что вы – Ловец, и на данный момент цель этой печати именно я. Будем честными до предела. Вам нужна моя жизнь, моя душа. – Александра не дала ему ответить и продолжила. – Разочарую я вас или нет, но древний страх, что должны внушать ваша персона, увы, для меня еще один комариный укус. Вы искали меня так долго! Знай я изначально, что вам под силу положить всему этому конец, то непременно бы нашла бы вас и кинулась в ваши смертельные и последние объятия. Где вы, черт возьми, шлялись все это время? Разве это не ваша работа? Мне стольких усилий стоило скрываться от того, что должно было на самом деле всего лишь освободить меня от этой петли на шее. Весь мир будто смеялся над моей затянувшейся казнью, а Смерть, вновь и вновь, проигрывала мою жизнь в кости. Во мне не осталось ничего! – Девушка сорвалась на крик и ударила себя кулаком в грудь. Раз. Второй. Третий. – Все вы лишь потешаетесь и прячете улыбки под скорбными слезами размером с куриное яйцо. Моя вера растворилась в ваших зловонных и тягучих словах сожаления. Меня предавали раз за разом самые близкие. Меня убивали раз за разом ради благих целей. Меня уничтожили, раздробили, разорвали на части. Мои кости стерли в порошок, мое сердец отдавали на завтрак дворовым собакам, мои пальца отрезали, чтобы они для другого бегали по клавишам рояля. Меня унижали и топтали. Мне плевали в спину и сжигали заживо на костре. Мне перерезали горло и лишали самого дорого в жизни. Сама жизнь ускользала от меня столько раз, что самой близкой моей подругой стала сама Смерть. Верите?
Бернард не смел прервать ее.
Александра продолжила, уже совсем не обращая на него своего внимания.
- А я? Что я? Безропотно принимала все. Глотала, как горькую пилюлю, в надежде на то, что в следующий раз они сжалятся, они не посмеют, они поймут. Все эти чаяния были наивны и глупы, но я ведь просто человек! Обычный человек, обычная девушка, которая просто хотела быть искренне любимой до глубоких седин. Разве это плохо? Разве это постыдно? Разве мир не может принять в себя хоть каплю искренности? Желанной искренности одинокого и отчаявшегося сердца. Отчего все доводится до крайности? Отчего вытесняется все светлое и истинное? Отчего, чтобы ощутить человеку себя живым, нужно дать ему понять, что он всю жизнь должен провести под гнетом Смерти, потому наслаждение и принятие становится его обязанностью? Отчего я не могу просто любить… Просто жить, ничего не страшась.
- Ты можешь. – Прошептал Бернард, опустив приличия. Его ладони на щеках Александры обжигали слезы, обожженные пламенем ее души.
Она смотрела на него долго и внимательно. Так обычно смотрят на сложную формулу в учебниках, пытаясь вызнать способы ее применения на практике и заглянуть в корень, дабы разглядеть саму суть.
- Вам должно быть больно. – Александра слегка коснулась его левой руки.
Действительно, Бернард совсем позабыл о жгучей боли от ожогов. Горело не только его сердце при виде его желанной Александры, горела его рука Ловца. На старых рубцах образовывались новые, чтобы хозяин ни на мгновение не забывал, что является его истинным призванием и целью.
- Если так будет легче. – Проговорил он, касаясь рукой Ловца ее мокрой от слез щеки. – Тебе… - Чуть слышным шепотом добавил он.
- Бросьте! – Она с силой толкнула его в грудь, от неожиданности Бернард чуть не повалился на спину. – Такое существо, как я, что познало боли чуть больше, чем вселенная, не посметь желать подобного и врагу! А вы… - Немного успокоившись, Александра осмотрела своего гостя с ног до головы. – Вы оказались моим спасителем.
Мгновение тишины, казалось, длилось целую вечность. Они не смели более проронить ни слова. Шелест платья. Александра взяла под руку Бернарда, сдавшись, полагая, что он ведет ее к концу. Бернард накрыл ее ладонь своею, убедившись, точно зная, что теперь ничто и никто в этом мире не потревожит покой той, кого он так долго искал.
- А если мы вдруг расстанемся, - вдруг спросила она, - вы будете мне писать?
- Непременно. – Не раздумывая, ответил он.
- Даже зимой?
- Зимой о том, что выпал снег.
- Весной?
- О распустившихся цветах.
- А летом? – Не унималась Александра.
- О разгулявшемся солнце.
- А что же осень?