Над останками семьи повисла немая пауза.
Лина заливисто расхохоталась, высоко задрав голову, ну а когда ее недобрая веселость закончила свою браваду, плюнула дочери прямо в лицо:
- Ты думаешь, мне это интересно? Ошибаешься! Мне давно плевать на тебя и твою мадам «как-то там». Даже жить под одной крышей для меня ничего не значит, лишь бы ты не путалась под ногами. По несколько дней проводишь у своего дядюшки, думала, что теперь-то уж точно не заявишься и не начнешь читать нравоучительные речи. Осточертели!
Александра закинула тряпку в ведро, отодвинул оное к стене и, выпрямившись в полный рост, посмотрела прямо на мать.
- Я не могла бросить тебя. Ты же…
- Мать! – Рявкнула Лина, не дав девочке самой закончить. – Понимаешь ли ты, что я отказалась от тебя после смерти твоего отца? Или в твоем тщедушном теле не найдется места здравомыслию, там все полно правильностью и чопорностью?
- Мама…
Лину лишь веселил вид беспомощного дитя.
- Можешь жить у своего дядюшки. Пусть он тебя кормит, одевает, обувает. – Она многозначительно глянула на босые ноги Александры. – Как видится, он не скупится на содержание своей молодой любовницы.
«Нет! Нет, мама! Все не так!» - рвались слова, но подступившие слезы не давали им ходу.
- Сюда больше не приходи. Не хочу тебя видеть. Да и сплошные проблемы от тебя, сама видела. – Лина имела в виду недавний инцидент, но Александра никак не ожидала, что причиной проблемы является именно она. -Только, надеюсь, ежемесячные дотации твоего нового родственника не прекратятся. Они мне кстати. Ведь ты не позволишь умереть своей матери в нищете и голоде?
Александра замотала головой. Она не плакала. Держалась, как могла. Маленькие кулочки сжались и беспомощно повисли вдоль тела.
- Своей жизнью ты обязано мне. Мне и только мне! – Эти слова стрелой вылетели в распахнутое окно и эхом пронеслись вдоль улицы. - Ведь это ты питалась моими соками, сидя в моей утробе. Моя пуповина давала тебе живительную силу, пока ты томилась во чреве. – Лина положила обе ладони на голый живот, сжимая костяшки пальцев так, будто желала вырвать с корнем из себя то, о чем она так горячо говорила. - Ты виновата в том, что твой отец помешался на картах и костях, потому что ты просила больше и больше с каждым днем, но его жалкие гроши не могли умерить твой аппетит. – Она стремительно подлетела к дочери и больно ткнула пальцем ей в грудь, отчего та чуть не упала. - Это ты орала по ночам так, что вся моя былая красота увяла раньше времени. Это ты не давала мне свободы. Ты как паразит, продолжаешь высасывать мои жизненные силы. Ты тварь, что я породила в угоду природе. Так вот! – Лина гордо вздернула голову, делая свой вывод неоспоримым. - Теперь и ты, и природа должны мне сполна!
Сказанное проклятие прозвучало спокойно и монотонно. Казалось, это не накипевшее, а полностью устоявшееся мнение женщины, что отреклась от своего дитя. Она была уверенна в своих словах, а главное, в правоте и правильности сказанного. Лина схватила валявшуюся у кровати пустую бутылку, внимательно всмотрелась в лицо своей дочери, и со всей дури бросила стеклянный сосуд в стену прямо за спиной Александры.
Сердце Александры разбилось, умерло. Его гибель была больной, неестественной и мучительной. Осколок его подарил ей навечно полуулыбку.
- Мам, - чуть слышно, потупив взгляд, произнесла она родное, но чуждое хозяйке имя, - ты бы правда отдала меня этому беззубому?
Огонек последней надежды теплился на исходе. Ей нужно было услышать лишь слово. Одно единственное, которое бы подарило смысл ее существованию.
- Тебя еще чему-то не успел научить твой возрастной любовник? – Усмехнулась Лина.
- Он мой дядя.
- Тем хуже для него.
Средь тишины, что подарили тому мгновению мертвые сердца, было слышно, как последний выдох затушил тлеющий огарок надежды.
Кровь от свежей на лице раны окрасила губы девочки в алый цвет, придав ее улыбке на половину еще более комичный вид.
- Прощай, мама.
Она не ответила. Не попрощалась в ответ. Для нее этого прощания не было, как не было и встречи.
Девочка лишилась матери так просто, обретя ее лишь в таинстве рождения.
- Прощай, мама.
Чтобы было слышно только ей.
- Прощай, мама.
Чтобы быть уверенной в своих словах горьких и сухих на вкус.
Прощай, мама.