- Черт возьми! – И еще пара-тройка грязных ругательств слетели с уст юного спасенного. – Лекси, у вас плохое чувство юмора. Зачем вы тут прячетесь?
Кашель Александры смешался со смехом. Она держалась за живот, повалившись на бок. Контроль над собственным телом еще к ней не вернулся.
- С вами все хорошо? – Поинтересовался Фредерик, осторожно приближаясь к ней. Ему чудилось, что она улыбается, но улыбка выходит кривая. Возможно, подумалось ему, от неудачно напомаженных губ. От него не укрылся измызганный наряд, чумазые от крови и грязи ступни девочки, взъерошенные волосы и судорожный смех, содрогающий все ее тело и переходящий в дикий плач.
- Эй, стой, перестаньте. Вы чего?
Фредерик пытался унять стенающую Александру. Он понятия не имел, отчего эта маленькая девочка, с таким милым прозвищем, так безудержно плачет.
- Лекси. – Позвал он ее.
- Лекси. – Громче.
- Александра! – Снова не отзывается, а продолжает выть.
Только сегодня утром, всего несколько часов назад, он желал, больше никогда не видеть ее глаз. Желал, никогда не слышать ее наставительного тона. Желал, чтобы она жила как можно дальше от него, чтобы смог он прекратить раз и навсегда свое никчемное существование в этом мире. Ему не терпелось поскорее исчезнуть, он и помыслить не мог, что камнем преткновения может стать маленькая Александра, чьи маленькие ручки были такими холодными, но такими прелестными в тот злополучный вечер.
Он знал, кто она такая. Знал, что от нее зависит его грошовая жизнь. Знал и ненавидел ее за это. Потому, как мог, укрывался улицами, городами, незнакомыми лицами и именами все эти годы, но кто знал, что извилистая дорога вновь приведет его к ней. Стало быть, может, что это она нашла его, ведомая невидимой нитью. Нашла, чтобы сейчас обрушить на него всю себя сполна. Нашла, чтобы дать ему понять, что она намного прекраснее, чем он себе ее представлял, ибо связанные подобным образом, неразрывно следуют друг за другом.
Оттого его сердце разрывается при виде плачущей и стенающей Александры. Оттого последние крупицы его самообладания рушатся прямо на глазах у его Александры. Оттого он так отчаянно прижимает ее к себе, напевая свою молитву:
- Александра. – Как милость.
- Александра. – Как благодать.
- Александра. – Как смысл жизни.
И она, будто внемля его мыслям, всеми десятью тонкими пальчиками впивается в бинты на его спине, продолжая лить слезы прямо у него на груди.
Он ругал себя за то, что был не в силах унять ее боль. Несправедливая обоюдоострая судьба, что позволяет ему быть излеченным от ран одним ее касанием, когда же ей не излечиться, даже испив его крови.
Фредерик уже давно решил, что готов пожертвовать чем угодно, лишь бы дать ей свободу. Однако, только в тот миг понял, что проиграл не простому чувству долга перед своим неоднократным спасителем, но проиграл величайшую битву своей вечности. Имя той битве Любовь.
На поле боя пали двое. Двое и восстанут из пепла.
~ ЧЕМОДАН ~
По поручению Эгона Берри тащился по улицам с новым кожаным чемоданом, который тот приобрел за бесценок на местном аукционе. Парнишка оказался единственным из всего огромного дома, кто смог, спокойно передвигаясь по городу, выполнить столь простое поручение. Уж точно оно не идет ни в какое сравнение с безвозмездным предоставлением убежища.
Благодарный Берри с радостью согласился на просьбу, забрать уже оплаченный товар, что находился в здании через улицу. Тем более занятий на день он более не планировал.
Возможность выбора другого помощника отпала сама собой. Племянница Эгона, что рано утром выехала вместе с хозяином дома, отправилась навестить мать. Фредерик еще был не в силах после серьезного ранения вынести вес своего тела, тем более не смог бы перетащить через улицу эту чертову огромную штуковину, которая превратилась для Берри спустя пару домов в непосильную ношу.
Переговоры были короткими. Его попросили, он согласился. Единственным условием, которое вызвало в нем толику сомнения, стало усадить по прибытии в дом на этот злополучный тяжеленный чемодан Александру, хозяйскую племянницу.
«Пусть весь день использует его вместо стола, стула, подставки для ног, рук головы. Пусть просто будет рядом». – Говорил Эгон наставительным тоном, акцентируя внимания юноши на том, что об этом не должна знать ни одна живая душа.