«Мне довелось разговаривать с ним. Мне довелось быть с ним. Мне довелось умереть и родиться рядом с ним.» - Подобно молитве эти слова проносились в голове Заблудшей Странницы.
Авенир смотрел на нее глазами взрослого мужчины, что противило природе человека. Ему было всего тринадцать. Этого мало для половозрелого и соразмерного слова, но достаточно для того, чтобы свести с ума зрелую и умом, и телом женщину.
Каждый день Авенира, проведенный на этой земле, ознаменовался уроком. Жестоким, красноречивым, безмолвным, понятным без слов, резким и безжалостным.
С самого рождения он не знал покоя. Судьбы уготовила для него не благую роль. Не имея возможности для сопротивления, он подчинялся ей, как и все мы.
Сердце продолжало томиться в тесноте грудной клетки.
Авенир сильно похудел за этот голодный месяц, кости сильно выпирали по всему его неуклюжему телу мальчика. Выделились скулы, глаза стали больше, руки изящнее и мягче – теперь ему доверяется всякий дурак.
«Не покидай меня!» - Внезапно сорвались слова надежды с уст Странницы.
Надежда.
Авенир знал, что та не сможет перенести его ухода, не сможет дышать без его аромата. В том был его дар и его наказание.
Авенир посмотрел на женщину, сосредоточив во взгляде всю мирскую боль и страдания, соразмерную с глубиной бездны вселенной. Разомкнул замок из длинных белых пальцев, увенчанных благословением для грешной души, и закрыл ее рот ладонью. Глаза широко раскрыты, волосы прекраснее шелка трепещут от теплого дуновения свечи.
«Говори!» - Приказывает он.
Ему неподвластны слова, неподвластны чувства. Но властен он над душой.
Губы несчастной ощутили на себе приятную прохладу его тела. Все пять пальцев сомкнулись на ее лице. Мнимая нить рук соединила их, ознаменовала тишину во имя правды.
Слезы вновь хлынули из глаз, сокрушая время, драгоценные минуты.
Они так и застыли, сидя на полу в маленькой келье.
Женщина и мальчик.
Жертва и охотник.
Запах ладана раздирал ноздри и горло. Глаза Авенира слезились, а чужая душа пела лебединую песнь
***
Авенир знал, что она его не видит и не замечает. Все его тело натягивалось подобно струне, стоило ее силуэту забрезжить на подходе к церкви. Она стала его солнцем, которое он обожал и лелеял, но смел и слова молвить. Страх потерять сей дар был велик, ибо то, что он имел, хрупкое и незримое, могло унести и дуновение ветра.
Ее имя ласкало слух. Так причудливо оно звучало из уст приходских детей. Каждый раз, произнося его в тишине церковных ночей, Авенир пробовал его на вкус. И он мог поклясться прямо там, у распятия Христа, что продаст душу Дьяволу, дабы тот дарует Авениру всю жизнь наслаждаться этим терпко-сладким видением.
Александра заявилась однажды вечером к ним в приход вместе с мужчиной, чей рост нельзя описать иначе, как огромный. Ее маленькое детское лицо, мокрое и опухшее от слез, озарило почти забытую церквушку.
На вид девочке не дашь больше шести.
Первой струной, задетой в душе Авенира, стала ревность.
Святой Отец, коим он восхищался с самого детства и испытывал чувства, граничащие с безумием, проявил нескромную заинтересованность в этой неуклюжей малышке.
Все мальчишки прихода пришли в восторг от ее круглого лица и больших с океанской искрой глаз, Авенир же, стоило ей взглянуть на него, состроил гримасу полного отвращения и демонстративно отвернулся к алтарю.
Привычная тишина сменилась на гомон удалых голосов.
Девочка не умела читать и писать, так что Святой Отец с радостью предложил помощь нашей школы. И это несмотря на то, что девчонок там отродясь не обучали. Не считая старшей сестры соседа Авенира по комнате Мередит, но ту и девчонкой то можно назвать с большой натяжкой. А тут вам двадцать килограмм чистого веса бантиков с оборочками.
Больше всего Авенира раздражали ее маленькие пухлые ручки, которые были белыми настолько, что, казалось, само солнце побаивается их касаться. Она же продолжала вертеть и крутить ими.
«Сама в слезах, а такая радостная» - подумалось юноше.
Ему на тот момент было уже десять лет, поэтому, смирив свою ревность, он перешел в наступление и предложил сам заниматься с этой маленькой неумехой.
«Благородный рыцарь, не соблаговолите ли сообщить ваше имя» - мужчина, что пришел вместе с девочкой, оказался весьма вежливым.
«Авенир, господин» - Авенир так отчеканил слова и гордо вздернул подбородок, что, если бы он подобно военному отдал честь, никто бы в тот момент и не удивился.