Фредерик не смел и двинуться, ее голова прильнула к его колену. Он чувствовал ее слезы, тихие и незаметные.
- Не праздное любопытство властвует надо мной, как ты дерзнул предположить, а страх.
Он знал и прочувствовал на своей шкуре страх, как одну из зол мира, что творит его с незапамятных времен. Он понимал ее, ибо чувства их были до больного схожи, до ужасающего едины.
***
Берри отвлек от чтения утренней газеты пристальный взгляд Александры.
- Я испачкался в джеме? – Обеспокоенный, он начал тереть салфеткой вокруг рта.
Девушка продолжала на него смотреть. Его глаза, как и прежде, даровали ей в полновластное владение царство уюта и тепла. Берри был тем, кто пробуждал в ней целый сонм воспоминаний, но его трепетное отношение к Александре служило фильтром, или точнее, волшебным зеркалом, в котором она только улыбалась в своем прошлом. Несмотря на то, что получить от матери хоть толику того, что она обрела в этом доме, было невозможным, все же, он будил в ней воспоминания о когда-то ее доме, о когда-то ее матери.
- Ты навещал своих родителей? – Александра протянула руку к сахарнице.
Чай она пила исключительно подслащенный и никак иначе.
Берри от неожиданного вопроса поперхнулся.
Все слова, только что вычитанные в утренних статьях вылетели со шуршащих страниц, смешались и сложились в одно, прямо тут, на столе, между ним и Александрой: ДОМ.
Это то, что их объединяло, но было запретной темой, ибо ни тому, ни другому не сулило ничего хорошего упоминание о родительском доме.
- Твой дядя постарался, чтобы они ни в чем не нуждались. Так что, - он без сожаления произносил эти слова, будто всегда знал, что их семейный союз придет именно к такому краху, - я им стался не нужен.
Александра знала, что у Берри имеются оба родителя, но не понимала, отчего те не ищут его по всему городу с полицией. Что мешает им явиться к служителям закона и попросить помощи?
Однако, Берри был в курсе, отчего его слов, что «с ним все в порядке», было для родителей вполне достаточно. В полицию они обратиться не могли, потому что вся округа была в курсе о прелестной дочурке Беренике, о Берри никто и не подозревал. Станется странным, если родители, имевшие дочь, попросят служителей правопорядка найти для них мальчика.
Одним днем Констанция и Юлия заявились к Эгону, да прямо с порога начали требовать свою долю.
К своему невинному счастию, Александра не могла тогда вразумить, о чем конкретно идет речь. Что за работу для них выполнял Берри. О какой золотой жиле шла речь, и почему дядя бессовестно присвоил ее себе на вечное пользование.
Видимо, умалить их получилось лишь деньгами, коими Эгон, располагал в достатке, так как более они не потревожили их покой.
- И как давно состоялся твой последний визит? – Александру поедал червь сомнения. Что-то нехорошее копошилось в укромном уголочке прямо в груди.
- Недель восемь или девять назад. Хотя, постой, это было еще до того, как Фредерик внезапно пропал, и мне вновь пришлось волочить в дом, будь он не ладен, чемодан. – Берри задумчиво постучал указательным пальцем правой руки по нижней губе. – Да, чтоб не слукавить, будет проще поинтересоваться у Господина Эгона.
- И ты считаешь себя благодарным сыном после этого? – Удивилась Алесандра.
Юноша вдумчиво посмотрел на нее, будто что-то пытался найти в ее глазах. Он запустил щупальца своего больно жгучего и любопытного взгляда в самые глубины, где снова зашевелилось, зашумело дурное предчувствие.
- А ты, Александра, - он нарочито и надменно делал паузу перед каждым словом, - благодарная дочь?
Девушка вспыхнула мгновенно, словно спичка.
- Да что ты можешь знать, раз так спокойно говоришь о подобного рода вещах?
Брови Берри удивленно взметнулись к линии роста волос, а затем, точно он добился того, чего хотел, с шумом отодвинул от Александры сахарницу, и произнес так, будто заранее просил прощения за все сказанное:
- И ты, впредь, молю тебя, не спрашивай меня более о моей семье. В этом доме слишком много непонятного и грязного для твоего неочернённого разума. – Он обреченно вздохнул.