- Доброе утро. – Тихо всхлипнула Александра себе же в ответ.
Есть ли хоть кто-нибудь там, куда вздымаются глаза в молитве? Пусть это «доброе утро» долетит до него, пусть будет услышано, пусть тронет.
~ ХОЛОД ~
Внезапный порыв ветра, до этого спокойно сквозившего по комнате, пронесся мимо Александры и со стуком ударил в дверь. Та, слегка поскрипывая отворилась. На пороге стоял Авенир, его светлые золоченые солнцем волосы обрамляли правильный овал лица.
- Ты проснулась, - чуть слышно выдохнул он, но девушка услышала его.
Она умоляюще посмотрела на него, пытаясь без слов понять происходящее лишь по отражению своего тощего и дрожащего тела в его глазах. Дрожь не отпускала, заставляя закутываться в старое покрывало, словно в кокон.
- Тебе холодно? – Авенир осторожно приблизился к Александре, боясь спугнуть ее лишним движением, точно она диковинная пташка, залетевшая к нему на двор.
- Это было на самом деле? – Слова поддавались ей с огромным трудом, потому приходилось давить на каждую букву, выталкивая звуки с шипением из легких.
Авенир шумно сглотнул. Предстоящее объяснение не сулило ничего хорошего ни ему, ни девушке, ради которой он пошел на рискованный шаг. Перейти дорогу Эгону. Он знал, какие последствия это повлечет за собой на хвосте неконтролируемого гнева его Создателя. Юноша до сих пор не мог искреннее поверить в истинность его страданий, причиной которых, по словам Эгона, является Александра. Ему было достаточно того, что позволил заблуждаться Эгону, полагая, что Авенир целиком и полностью на его стороне. Не учел мужчина лишь одно: маленький осколок души, томившийся в теле Авенира всецело принадлежал ей и только ей. Александре.
Возвращаясь в реальность, юноша опустился на кровать, где сжалась в один нервный комок причина всех его несчастий и единственная причина его улыбки. Ему нужно было что-то ответить на ее вопрос, пусть и картины казни, состоявшейся пару дней назад, заволокли вуалью ужаса его взор в прошлое. Мысли о состоянии самой Александры болью отзывались в его груди, не давая свободно дышать.
Он почувствовал легкое касание на своей руке. Александра осторожно коснулась тыльной стороны его ладони, отчаянно сжимавшейся в кулак.
- Было больно? – И это все, на что он был способен в тот момент.
Александра вздрогнула от внезапности вопросы, одернула руку, которой только что пыталась успокоить гневавшегося Авенира, и спрятала ее под покрывало.
- Значит, я не спала все это время. – Ее руки накрыли голову и зарылись в растрепавшихся волосах. – Мама, Ева, огонь – все правда. Я уже умирала. Уже умирала. Точно. Тогда башня, сейчас пламя. Он не оставит меня в покое. Не оставит. – Она продолжала что-то говорить быстро и неразборчиво, что для Авенира звучало, как бессмысленный набор звуков, который больше раздражал, потому что он искренне переживал за ее эмоциональное состояние, а таким образом ничего не мог разобрать.
Девушка резко подняла голову. Белки ее глаз сделались неподвижны и смотрели в одну точку, но взгляд был отсутствующим. Все, что происходило сейчас с ней больше походило на хаос. Необъяснимый и жестокий. Ее мир рушился от осознания произошедшего.
Александра потерялась во тьме, что покрыла вечным мраком ее жизнь. Как бы сильно она не сопротивлялась, тьма брала свое. Она сгущалась у самых ног, туго стягивая щиколотки, точно кандалы, и поднималась вверх, обволакивая мерзлым покрывалом ее тело и душу. Александра стала квинтэссенцией сего сотворенного мира, сплетаясь воедино с тьмой, творящей ее бесконечные смертельные муки.
Авенир, наблюдавший за внутренними терзаниями обессиленной девушки, боялся сделать хоть одно неверное движение, словно от его прикосновений она снова рассыпится и обратиться в прах.
- Александра. – Прошептал он.
Она не услышала его. Ее губы продолжали двигаться почти беззвучно, но повторяли лишь одно: «Он найдет меня. Он найдет меня. Найдет меня».
- Посмотри на меня. – Авенир снова обратился к Александре, но уже настойчивее. – Пожалуйста. – Взмолился он.
Юноша понимал, что является таким же убийцей, как и Эгон, ее родной дядя. Он не смог спасти ее на площади. Он пришел слишком поздно. Застал лишь кучку пепла, разносящую аромат лотоса по опустевшей площади. Ему и в кошмарном сне не могло привидится то, свидетелем чего стали прохожие, так просто позволившие отнять огню чужую жизнь. Это было высшее зверство, на которое способно лишь одно живое существо на этой земле – человек. Тогда на площади их было слишком много, оттого на публичную казнь и самосуд они решились так просто. Толпа страшна в своем единодушии. Безумные идеи, как смех в тесной компании, как зараз, передающаяся по воздуху, воспаляет и без того горячие и бестолковые умы, низводя людей до сброда.