- Заходите и оба спускайтесь вниз. – Эгон раскрыл дверь перед юношами.
Авенир и не заметил, как быстро они добрели до дома Эгона.
Мужчина, чей рост был огромен, пропустил молодых людей вперед, запуская внутрь раскрытой пасти его огромного жилища. Хищным взглядом оглядел улицу. И, не заметив ничего подозрительного, осторожно, не вызывая лишнего шума, прикрыл дверь.
Александра знала, где нужно прятаться, чтобы остаться незамеченной. Долгие игры с Берри, Авенироми и Фредериком оказались не только приятным времяпрепровождением, но еще и весьма полезным.
Ракитовый куст, густо разросшийся у самых ворот, легко скрыл в полутьме исхудавшее тело Александры. Она наблюдала, как изменился взгляд Эгона, когда Авенир и Фредерик прошли в дом. Проживая со своим «дядей» под одной крышей, девушка видела, как часто Эгон просил о помощи ребят, то и дело отправляя их вниз, в подвал, где находился его кабинет. Она не раз пыталась предложить свою помощь, но Эгон не подпускал ее близко к той красной двери, считая, что женское участие там ни к чему. Александра лишь смиренно кивала и оставляла Эгона наедине с тем, кого он выбрал в помощь сегодня: Авенир, Берри или Фредерик. Ей никогда не приходило в голову узнать тайну, скрывающуюся за той красной дверью.
В гостиной под диваном вот уже с год предсмертно похрипывала старая поношенная временем половица. Однажды, приводя дом в порядок, Александра, с усердием избавляясь от пыли, одним неловким движением сдвинула усохшую деревяшку в сторону. Та, встретившись со своим собратом, звонко треснула и выплюнула из себя кусок измученной древесины. Девушка тогда не на шутку испугалась, но, чуть сдвинув диван, поняла, что потеря одного зуба еще не сделала хищника безобидным. Половица, несмотря на щербатую улыбку, продолжала твердо стоять на месте, выполняя свою функцию. Немного расслабившись, она хотела было вернуть диван на место, но неяркая вспышка, эдакая игра света в образовавшейся щели, не дала ей этого сделать. Она прильнула к полу и заглянула в брешь. Оказалось, что гостиная находилась прямо над подвальным кабинетом Эгона, а диван стоял на свисающей на проводах лампочке, свет от которой и привлек внимание Александры. В тот момент в подвале никого не было, потому особого интереса у девушки не вызвал. Она так и оставила эту тайну неразгаданной.
Пришло время узнать, что скрывает та дверь.
Александра тихо, словно дымка, просочилась в дом, не скрипнув даже старой половицей, слегка толкнула диван, тот поддался бесшумно. Только небольшое облако пыли поднялось в воздух.
Разогнав пыльный туман перед лицом, Александра наклонилась к полу и прижалась правой щекой к шершавой поверхности.
Увиденное никогда не сотрется из ее памяти.
~ ... ~
Запись в дневнике:
«Приветствую тебя, мой дорогой читатель!
Сколь скоротечно время, столь велико наше желание остановить его.
Меня душила жизнь, вынуждая жить согласно ее вере. Я задыхался при каждом вдохе и умирал на выдохе. Меня поглотила тьма и окутала своими ледяными объятиями, я не сопротивлялся. Свет покинул меня вместе с ней.
Александра.
Она забрала вместе с собой всякое желание, когда-либо зародившееся в моей душе. А прожив на свете столько вёсен, я знал одно: пока твое сердце чего-то горячо желает, ты живешь. В том истина нашего бытия и видение нашего мира.
Сейчас всенепременно вы скажите: «А как же священнослужители, что отринули все земное и отдались во власть Господа?»
Разве не очевидно? Их желание лежит в основе их веры. Всем сердцем они жаждут быть угодными Богу, отрицая любое земное, отдаваясь на волю небес. Порой кажется, что взвалили они на себя непосильную человеческому существу ношу, отказываясь от мирских наслаждений в угоду незримому и непостижимому, но их выбор лежит на фундаментальном, основе и причине самой жизни. Посему восхищаюсь и преклоняю колени пред душами столь неподкупными и не подверженными соблазнам.
В минуты отчаяния мне хотелось стать одним из них. Отринуть, поселившуюся в моем сердце и принять Божественный свет. К сожалению, для меня и по сей день остается невозможным пренебрегать своим собственным эгоистичным «Я» в угоду земного блага. Я тот, кто я есть, и ничего не могу с этим поделать.
Все мои умозаключения основываются лишь на моем личном опыте, благо он у меня до бесконечности безобразен.
Мысли о Всевышнем все чаще стали меня посещать после двух вечером проведенных за тихой молитвой у колонны в старой церквушке, осветившей мой путь улыбкой местного священника. Его двери всегда были открыты для каждого страждущего отпущения грехов. Мне же хотелось избавиться от разъедающего мою душу чувства невосполнимой утраты.