- Это не смешно, Александра. – Берри резко вскочил на ноги. – Подойти ко мне! – Приказал он.
Александра подчинилась.
- Могу я обнять тебя?
Она кивнула. Фредерик с подозрением посмотрел на Берри.
Руки юноши неуверенно опустились на плечи Александра. Ему показалось, что она стала меньше, а плечи и стан тоньше. На самом же деле, Александра почти не изменилась за эти годы, но сам Берри вытянулся, выправился и стал настоящим мужчиной.
- Ты стал взрослым, но все еще похож на девчонку. – Мягко улыбнулась Александра, глядя в его теплые карамельные глаза.
Его губы дрогнули, он хотел что-то сказать, но, решив, что слова будут лишними, просто крепко прижал к груди ту, что так давно хотел видеть и потерял всякую надежду на встречу.
- А ты все та же, Лекси. – Шепнул он ей на ухо.
Она спрятала лицо у него на груди и тихо заплакала.
- То, что ты сказала, ужасно. – Слова пробивались через плотину слез, которым Берри не давал хода. – Буду честным, у меня больше вопросов вызывает твое присутствие здесь, нежели ваша тайная связь с Эгоном. И все это, несмотря на то, как я безмерно счастлив видеть тебя здесь, перед собой, целой и невредимой.
Поддавшись какому-то общему порыву, Фредерик обвивает руками эту парочку, позволим им всем вместе стать одним целым.
- Мы что-нибудь придумаем, обязательно. – Заверил их Фредерик. – Главное, что мы вместе.
- Не все. – Александра выбралась из тесных объятий и поочередно посмотрела на молодых людей. – Не все. – Повторила она, боясь, что они могли ее не расслышать.
Берри понимающе кивнул. Он понимал, о ком идет речь.
Фредерик нахмурил брови.
- Ты же не собираешься снова…
- Собираюсь. – Оборвала его Александра. – Нам нужен Авенир.
- Ты не представляешь, каким он стал. – Фредерик буравил девушку недовольным взглядом. Он определено не желал этой встречи.
- Отчего же. – В комнату ворвался запах сладковатого ладана. – Очень даже представляет. Да, Александра? – Авенир склонился и поцеловал руку Александры. – Рад всех вас видеть в полном составе. – Его улыбка не предвещала ничего хорошего. – Вижу, Александра не предупредила вас о моем визите. Что ж, если вы закончили удивляться, то нас ждет бал.
- Бал? – Одновременно произнесли Фредерик и Берри.
Александра стыдливо отвела взгляд.
- Эгон устраивает званый вечер с танцами. Мы все приглашены. – Тихо произносит она, не глядя на появившегося в дверях Бернарда.
- Всех? – Уточнил Фредерик, обводя взглядом их компанию.
- И меня в том числе. – Александра расправила юбки платья и достала из потайного кармана бумажный конверт, на нем красовалась печать Эгона и имя Александры.
Он все знал.
~ ДЬЯВОЛ ДАЁТ БАЛ ~
В закрытую дверь не стоит ломиться, закрытая дверь не должна стать преградой, она должна стать причиной. Причиной для того, чтобы найти, любезно поприветствовать, точно старого знакомого, втереться в доверие, прельстить, дождаться вежливого приглашения и войти в распахнутую настежь дверь хозяином положения. Таков порядок действий у Эгона. Он благодарил судьбу, что та дала ему возможность жить, распробовав вкус, а не торопить время, проглатывая куски, оставляя на языке лишь ожоги.
Он до сих пор помнил ощущение, с которым вонзил клинок в тонкую белую шею. С каким удовольствием, словно окуная голые ступни в ледяную воду родника, когда властвует самый жаркий день в году, он пустил лезвие в пляс по мягкой и податливой плоти. Контроль и власть, а главное, возможность повторить все это вновь – вот что имело власть над его необузданной жаждой жизни.
Когда ему стало казаться, что в погоне за обыденным существованием он утерял нить, за которую стоит цепляться, чтобы смысл всего проделанного не превратился в великий обман, Александра подала ему знак. Он и по сей день оставался вместе с Эгоном, прямо над сердцем. Маленький шрам от жалкой попытки убийства. Будь она чуть увереннее и имей силу в руках, Эгон мог бы и не устоять. Рана от ее руки заживала мучительно долго. Крови было много, но лезвие вошло неглубоко, упершись в ребро. Теперь, стоило воспоминаниям сделать выверт задом наперед, выставив на обозрение Эгона образ его дочери, он тотчас хватался за сердце, повторяя про себя, что все подождет. А ждать он умел. По крайней мере, думал, что умел.