- И приданое, которого вам хватит на десять поколений вперед. – Нервно фыркнул в ее сторону Эгон, опасаясь настороженных в их сторону косых взглядов.
Виктория закусила губу и попыталась снова приблизиться к объекту своего вожделения, но все ее попытки были тщетны. Один шаг навстречу, лишь увеличивал пропасть между ними.
- Вы же знаете, что если бы не ваша любезная услуга, то свет никогда бы не увидел Марка. – Ее печальный взгляд скользнул в сторону сбежавшего от них пронырливого мальчишки.
Эгона передернуло. Еще одна допущенная им ошибка. Случайность, которая выросла и так же смотрит на него глазами полными жажды жизни.
Он был зол на Викторию, которая обещала держать свой нрав в узде и воспитывать сына, словно он стал общим с законным супругом плодом любви. На самом деле ее муж был бесплоден, чем очень оскорбил возжелавшую стать матерью супругу. Прагматичная и циничная женщина нашла выход там, где другие не осмелились бы, так и проведя свою жизнь одиноким пустоцветом. В минуту страсти она была столь обворожительна, что Эгон не мог совладать с собственным телом, всегда отдаваясь ей полностью и без остатка. Долгий брак Виктории, красавицы от рождения, казался ему картинкой сошедшей со страниц семейной саги, но не обремененный детьми. Поэтому, отринув другие варианты, он решил, что в той идеальной паре именно Виктория была прогнившим плодом, раз так легко отдалась другому мужчине.
Эгон снова просчитался. Снова наследил. Снова отдал часть себя на растерзание другому.
Каждый раз, когда он видел этого выродка, он буквально чувствовал, как умирает.
- Это было вашим единоличным решением. – Эгон произнес это безучастно. Ему так часто приходилось говорить эти слова. – Вы обманули меня, поэтому впредь, прошу, больше ни слова об этой нелепости в моем присутствии.
- Вы смеете называть «нелепостью» нашего сына? – Возмутилась Виктория, проследив за взглядом мужчины.
Несколько голов повернулись в их сторону. Эгон кивнул им в знак приветствия, улыбнулся и обратил полный гнева взор на Викторию.
- Вашего сына. – То, с какой злостью были произнесены эти слова, было неописуемо жестоко по отношению к матери двенадцатилетнего Марка, но Эгону было плевать на все, что касалось этого, будь оно неладным, семейства. – Ты стара, Виктория. – Он пригнулся, чтобы заглянуть ей в глаза. – Ты ужасна, Виктория. – Их лица были на расстоянии одного вдоха. – Ты омерзительна, Виктория. – Он прошептал ей эти оскорбления в полураскрытые губы. – Когда ты стоишь рядом со мной, я ощущаю только вонь гниющей плоти.
Женщина ахнула и, отстранившись, прикрыла рот рукой.
- Убирайтесь вон. – Эгон взял бокал шампанского с подноса проходящего мимо официанта, отсалютовал обомлевшей женщине и оставил ее наедине со своим растоптанным сердцем.
Он ловко растолкал локтями все прибывающих гостей и оказался в другом конце залы.
Виктория начала действовать на нервы, как только поняла, что на сносях. Пока семя Эгона взрастало в ее чреве, она коленопреклонно клялась, что не явит свету правду об отце ее ребенка, что никогда и ни за что не заставит Эгона пожалеть, что он разделил с ней ложе. Спустя месяцы, слова этой женщины утеряли всякий смысл. Когда ее муж, как оказалось не только бесплодный, но и немощный, заметил выпирающий живот супруги, то сделался белее первого снега. Как уверяла она Эгона о своем молчании, так убедила своего мужа в явлении чуда. Он, повздыхав над иконой и, перекрестившись пару раз, отправился на поклон уже к Эгону, потому как ум его был в полном здравии, а Эгон самый очевидный претендент на звание фаворита его супруги. Виктория, в отличии от своего избранника была глупа, слишком глупа даже для женщины.
Эгон сделал глоток шампанского и облизал губы в предвкушении. В его голове созрел план, теперь Александра точно останется с ним. Так он решил.
***
Александра сидела у зеркала, жемчужные серьги, подаренные Бернардом, пришлись ей по вкусу, но отчего-то она не спешила надевать их, продолжая крутить жемчуг в пальцах.
- Вас что-то беспокоит? – Бернард вошел в открытую дверь ее комнаты.
Александра резко развернулась.
- Вас не учили стучаться?
- Я стучал. – В подтверждение своих слов Бернард пару раз ударил костяшками пальцев о дверной косяк. – Вы же так увлечены сборами, что не услышали даже, когда я позвал вас по имени.
- Вы – бесстыдник, Бернард – Она развернулась назад к зеркалу и посмотрела в глаза его отражения. – Что, если бы я была раздета?