Я улыбнулась, в голову пришла неплохая идея.
— Что ты будешь делать, если я просто буду сидеть здесь и ждать пока все уйдут?
Уриаэль ухмыльнулся.
— Когда полностью рассветет, твари ночи должны будут возвратиться в свои норы или рискнут оказаться в нашей милости. Долго ждать они не смогут. Тогда ты сможешь без всяких преград отдать нимб мне.
— Ясненько. — Я потерла то место, которое до недавних пор являлось моим животом, и поморщилась от боли. — А если я не захочу отдать его тебе?
— Тогда, когда вампиры уйдут, я убью твоих друзей.
Пффф. Пустая угроза. Он не мог убить Реми. Зэйн уйдет, а Ноа — ладно, тут я не знаю как все получится, так как он был серимом.
Зато был Стэн, нарушающий логическую цепь моих размышлений. Я не хочу иметь на своих руках кровь невиноубиенного. Я повернулась и осмотрела пленных, будто делая внутренний выбор. Стэн сидел рядом с Рэми и на его светлых шортах спереди расползлось мокрое пятно. Без сомнений, он чертовски испугался и вида оружия, и вампиров, и королевы. И я его не винила. Реми присела рядом с ним со странным выражением на лице. Смотря на нее, я заметила, как она наклонила голову, ее губы двигались, будто пытались мне что-то сказать. Ноа бесформенной кучей лежал рядом с ней, прижимаясь к ней вплотную.
Я прищурилась, поднимая руку к глазам, словно прикрывая их от раннего утреннего солнца, и сосредотачиваясь на губах Реми и надеясь, что никто не заметит моего внезапного интереса.
“Руки свободные”, говорила Реми одними губами. Ее пальцы слегка шевельнулись за спиной. Руки свободные. Она указала на Ноа. Его глаза настороженно светились, и я поняла, что он ввел меня в заблуждение так же, как и других. Умная уловка; он мог сделать больше, если о нем не будут думать, как об угрозе.
Пришло время взять быка за рога.
— О’кей. Далее в программе — затерянный нимб.
ГЛАВА 26И вот я стою в Храме Атона с огромной дырой в животе, освещенная утренними лучами солнца, и задаюсь вопросом, почему мне когда-то думалось, что это было хорошей идеей.
— Поторопись, — донеслось до меня властное требование королевы Нитокрис. — Принеси мне нимб или твой любовник-вампир умрет в мучительной агонии.
“Не напоминай”, — подумала я, ступая по разбитым плитам Храма.
“Ищи сердце Храма, — сказала королева. — Воззови к Иоакиму и тогда найдешь его нимб”.
Вокруг меня была сплошная пустота. Храм был величественным на пике своей славы; а теперь от него остались лишь несколько поддельных колонн и ничем не примечательная пустошь.
Я сделала несколько шагов вперед и замерла. В голове раздался чужой тихий шепот, говорящий что-то на языке, которого я не понимала. Воздух вокруг меня похолодел, поднялся ветер, развевая волосы вокруг лица. Перепугавшись, я попятилась назад, и причудливое воздействие природных стихий уменьшилось. Для проверки сделала шаг в сторону. Ничего.
Если следовать за шепотом, то прибудешь к самому сердцу храма. Сердце неистово заколотилось в груди. Я снова нерешительно шагнула вперед, прижимая растрепанные волосы к шее, чтобы они не клубились вокруг лица. В голове вновь раздался шепот, более громкий и более свирепый с каждым моим шагом.
Ветер усилился, и голоса у меня в голове преобразились в слова — тихие, глухие и печальные.
“Сердце мое томится. Плоть моя слаба, как это было всегда. Я был неправ. Даруй меня спасение от этого вечного проклятья. Прости меня. Прости меня”.
С этими словами, звучавшими в моей голове, я остановилась перед кладкой почти идеальной формы каменных плит с разрушенной поверхностью — похоже, что когда-то это и был алтарь. Положив руку на неровную поверхность, я обнаружила, что камень был теплым на ощупь и пульсировал подобно ударам сердца.
“Прости меня, — воззвал удрученный голос. — Я был слаб, я был глуп. Позволь мне возвратиться во славу Силы Твоей. О, умоляю, Господи, прости меня”.
— Джекки, — раздался за моей спиной обеспокоенный голос Зэйна. — Джекки! Будь осторожна!
Я почти не расслышала его голос, затерявшийся в печальных вздохах и бесконечных шепотах храма.
“Воззови к его имени”, — сказала Нитокрис.
— Иоаким, — позвала я, мой голос прорвался сквозь торнадо шепотов. — Приди ко мне, Иоаким.
Интенсивность шепота увеличилась, он перешел в крики и стенания. Ветер вокруг меня превратился в ураган, и остальная часть мира затонула в море песчаной бури и в внушающих ужас воплях.
“Прости меня! Я был слаб и глуп. Небеса, умоляю, заберите меня обратно! Прости меня!”
— Иоаким, — снова позвала я.
Сила крика перешла в неистовый вопль, я закрыла уши. Чего он хотел?