Итак, после того как мы с Дороти получили призы, мистер Бартлетт предложил мне подняться на палубу, потому что ему очень нравится смотреть на лунный свет. Ну и я сказала, чтобы он шел один и ждал меня и что я подойду позже, потому что обещала танец мистеру Маунтгизу. Ну и тогда он спросил, как долго я собираюсь танцевать, но я сказала, что если он не уснет на палубе, дожидаясь меня, то он и сам это узнает.
Мы с мистером Маунтгизом пили шампанское и восхитительно танцевали, пока наконец майор Фалькон не нашел нас. Потому что он искал меня, чтобы сказать, что мне не следует заставлять мистера Бартлетта так долго ждать. Ну и тогда я поднялась на палубу, где меня ожидал мистер Бартлетт, и оказалось, что он безумно влюблен в меня, потому что не сомкнул глаз с тех пор, как мы стали друзьями, и потому что он никогда не думал, что у меня и вправду есть мозги, но что теперь он это знает, и оказывается, что такую девушку, как я, он искал годами. И еще он сказал, что, когда он вернется домой, моим настоящим местом будет Вашингтон, круг Колумбия, где живет он сам. Ну и я сказала ему, что всегда считала, что такие встречи, как наша, это судьба.
Мистер Бартлетт захотел, чтобы завтра я сошла бы с парохода во Франции и поехала бы с ним в Вену, потому что Вена — это где-то во Франции, и если плыть дальше в Англию, то окажешься намного дальше. Но я сказала, что не смогу, потому что думаю, что если он действительно так безумно влюблен в меня, то лучше ему отправиться со мной в Лондон. Но он ответил, что у него в Вене — серьезный бизнес. Очень, очень серьезный. Но я сказала, что не верю, что это бизнес, а думаю, что это какая-нибудь девица, потому что ну какой бизнес может быть таким серьезным? Ну и тогда он сказал, что это бизнес для правительства Соединенных Штатов и что он никому не может рассказать о нем.
Потом мы долго смотрели на луну, и я сказала, что поехала бы в Вену, если бы точно знала, что это действительно бизнес, а не какая-то девица, потому что я просто не могу понять, как это бизнес может быть таким серьезным. Ну и тогда он мне все рассказал…
И оказалось, что «дяде Сэму» нужны какие-то новые аэропланы, которые нужны и всем остальным, особенно Англии, но у «дяди Сэма» есть какой-то хитроумный способ, чтобы заполучить их, долго писать — какой.
Так мы сидели и смотрели на восход солнца, и я наконец совсем закоченела и сказала, что мне нужно спуститься в каюту, потому что, в конце концов, сегодня мы прибываем во Францию и, если я собираюсь сойти с корабля, чтобы ехать с ним в Вену, мне нужно уложить вещи.
Ну и я спустилась в каюту и легла в постель. Ну а потом зашла Дороти, которая тоже была на палубе с чемпионом по теннису, но не заметила восхода солнца, потому что совершенно не любит природу, но всегда попусту теряет время и портит одежду, хотя я всегда ей говорю, что нельзя пить шампанское из бутылки на палубе, потому что там сильно качает.
Ну а теперь я собираюсь позавтракать в каюте, а потом пошлю записку мистеру Бартлетту, что я просто не в состоянии сойти с корабля во Франции, чтобы ехать с ним в Вену, потому что у меня сильно болит голова, но что я обязательно когда-нибудь и где-нибудь еще увижусь с ним. Майор Фалькон собирался зайти в двенадцать, и я опять вспомнила о том, как мистер Бартлетт называл меня в Литл-Роке, и опять ужасно расстроилась. Ну, то есть я хочу сказать, что джентльмен никогда не платит за такие вещи, а всегда расплачивается девушка, и потому я решила, что расскажу майору Фалькону об этом бизнесе с аэропланами, если уж ему так хочется все это знать. Ведь не могу же я считать, что мистер Бартлетт — джентльмен, после того как он называл меня всеми этими словами в Литл-Роке, даже если это и было семь лет назад. Но я хочу сказать, что майор Фалькон, например, всегда ведет себя как джентльмен и что он и в самом деле хочет сделать для нас в Лондоне все. Потому что он знаком с принцем Уэльским и уверен, что нам с Дороти принц понравится, стоит лишь нам его увидеть.
Так что я собираюсь не выходить из своей каюты, пока мистер Бартлетт не сойдет с парохода во Франции, потому что мне кажется, что я не буду очень сильно переживать, даже если никогда больше его не увижу.
Итак, завтра мы будем в Англии — блестящей и древней, — и я действительно испытываю некоторый трепет, потому что мистер Эйсман прислал мне сегодня утром телеграмму, как он это делает каждое утро, в которой сообщил, что нам следует взять из этой поездки все, потому что путешествия — это высшая форма образования. Ну, то есть я хочу сказать, что мистер Эйсман всегда прав, и поскольку майор Фалькон знает все достопримечательности Лондона, включая и принца Уэльского, то похоже, что мы с Дороти можем совершенно восхитительно провести время.