Старший приказчик очень нервничал.
— Живее, бой, на семнадцатый — там какое-то происшествие! — скомандовал он, едва лифт опустился.
Джим с трудом нащупал нужную кнопку — так дрожали у него руки. Он выскочил из лифта вслед за мистером Скоттом и увидел мать.
— Немедленно убрать эту женщину из магазина, — распорядился мистер Скотт. — Она мешает покупателям…
В этот миг Люси вздохнула и открыла глаза. Джим бросился к ней.
— Ма, тебе лучше? Я здесь… я с тобой…
Люси порывалась подняться.
— Ох, как же так? — она жалобно посмотрела на окружающих. — Я так и не купила блузку для мисс Сюзи. Она мне этого не простит… я потеряю работу… Вот они — деньги… — Из сжатой руки Люси посыпались монеты.
Мистер Скотт деловито подобрал их.
— Дайте сюда остальные, — сказал он, — и уходите. Мы сами пришлём блузку вашей мисс Сюзи. Сообщите нам только адрес.
Джим выступил вперёд.
— Мэйн-стрит, сто три, — сказал он. — Мисс Сюзи Гордон.
Старший приказчик всплеснул руками:
— Ты здесь?! Почему ты здесь, бой? Как ты смел бросить лифт?! Твоё место в лифте!
— Моё место возле моей матери, сэр, — хрипло сказал Джим.
— Так и оставайся возле неё! — отрезал приказчик. — Можешь больше не возвращаться на работу.
Люси опять закрыла глаза. Она была очень слаба.
Люси не видела, как с Джима сняли его зелёную с золотом курточку, его круглую шапочку с ремешком — всё, чем она так гордилась.
СТЕКЛЯННЫЙ БУКЕТ
Чезарину Нонни знал весь завод в Мурано. Когда её крепкая, пряменькая фигурка появлялась во дворе или в цехах, не было человека, который не улыбнулся бы ей, не окликнул:
— Доброе утро, Чезарина!
— Чеза, как дела?
— Зайди ко мне после обеда, Чезарина. Я сделал для твоего брата свистульку.
Всем было приятно видеть круглое серьёзное лицо девочки, её спокойные чёрные глаза и толстые косички за спиной.
Завод в Мурано давно славится своими стеклянными изделиями. Из Венеции на остров Мурано приезжают иностранцы специально для того, чтобы купить голубые переливчатые вазы в виде дельфинов или морских коньков, прозрачные стеклянные раковины, тонкие бокалы, напоминающие диковинные водоросли, флаконы, отсвечивающие золотом и лазурью, зеркала, украшенные гирляндами стеклянных цветов.
Все эти вещи делают знаменитые на весь мир муранские стеклодувы.
Отец Чезарины, Паоло Нонни, был лучшим стеклодувом, которым гордился весь завод. Когда Паоло брал своими длинными коричневыми пальцами стеклянную трубку, нагревал её на синеватом огне и начинал дуть в неё, трубка волшебно превращалась то в зеленоглазого осьминога, то в диковинную, стоящую на хвосте рыбу, то в мутнобелый морской коралл.
Управляющий заводом, синьор Казали, очень кичился тем, что у него работает такой искусный, известный далеко за пределами завода стеклодув. Он даже позволял Паоло то, чего ни за что не разрешал другим рабочим: брать стеклянную массу и выдувать в свободное время всё, что ему вздумается. Часто после работы Паоло оставался на заводе и делал подарок для своей жены — большой букет стеклянных цветов.
Долго-долго работал Нонни над своим букетом и когда наконец показал его товарищам, в стеклодувном цехе всё стихло. Люди стояли тесной кучкой и, затаив дыхание, разглядывали стеклянные цветы.
Бледнозелёные стеклянные листья обвивались вокруг молочно-белых лилий, в глубине которых искрились и дрожали золотые тычинки. Капли росы блестели на лепестках лилий. Рядом алели рубиново-тёмные маки с чёрными, точно уголь, сердцевинами. Голубовато-прозрачный дельфин, отливающий золотым и розовым на плавниках и на хвосте, держал цветы в разинутой пасти.
— Паоло, ты большой художник. Ты даже сам не понимаешь, парень, какой ты большой мастер! — сказал старый стеклодув, дядя Алатри. — Сколько лет я живу на свете, а ещё не видел такой работы…
Прибежал взволнованный синьор Казали: ему уже сообщили о букете.
— Ты, конечно, продашь его мне. Скоро юбилей владельцев завода, и я поднесу им твой букет, — обратился он к Паоло.
— Букет не продаётся. Я сделал его в подарок моей жене Лючии, — сказал Паоло.
— Послушай, на что твоей жене такая вещь? Ведь вы живёте в лачуге, на канале, я знаю. Ей даже некуда поставить твой букет, — пытался его уговорить управляющий.
Но на все уговоры стеклодув только упрямо качал головой. Он бережно отнёс букет в шкафчик, где хранились образцы работ цеха.