— Ты сущий дьявол, Лот! — только и выговорил Джин, глядя вниз на все еще бушующий у стен бой.
То слева, то справа мимо вышки пролетали с леденящим кровь воем ракеты, выпущенные трехсполовинойдюймовыми базуками вьетконговцев. Партизаны целились в вышку, стремясь вывести из строя командира и корректировщиков. Визжа и фырча, взлетел стальной град разорвавшихся мин.
Атакующие сделали последний отчаянный рывок, преодолели частокол из заостренного бамбука, приставили бамбуковые лестницы к стене между шестым и седьмым дотами и посыпались через стены как горох. Трое из них, прикрываемые товарищами, побежали в направлении бункера с боеприпасами, но им тут же преградили путь «викинги». Началась рукопашная. Белокурые гиганты казались еще выше рядом с низенькими чернявыми вьетконговцами. В своем яростном бешенстве, опьяненные кровавым азартом боя, эти закаленные бойцы с засученными рукавами на мускулистых руках и голой волосатой грудью, по которой струился пот, были по-настоящему страшны.
Один из них, легко, как ребенка, подхватил на бегу худого вьетконговца с зеленым лицом и зелеными руками и швырнул его в партизан на стене. Другой орудовал пулеметом как дубинкой. Третий метнул карабин с примкнутым штыком с такой силой, что пригвоздил к земляной стене барака ротного командира Ви-Си.
Джина не могло не оттолкнуть это упоение кровью и костным хрустом, его привел в ужас разгул слепой силы и безумной ненависти.
Лот переключил свой Ар-15 на одиночный бой и без промаха добивал по одному последних партизан, тех, кому удалось перебраться через стену.
— Видел моих «викингов»? — кричал он Джину. — Какие молодцы, а?
Он отстегнул от пояса фляжку, сделал несколько глотков.
— На, хватани-ка этой штуки! — сказал он Джину. — Джи-ай-джин! Почти чистый спирт!
Новый взрыв стрельбы у восточной стены заставил его и Джина круто повернуть голову. В атаку пошли еще два батальона Вьетконга.
— Ого! Однако праздновать победу еще рано! — воскликнул Лот.
Он схватил гранатомет М—79, похожий на одностволку крупнейшего калибра, перевел прицельную планку на максимальную дистанцию, зарядил гранатомет шрапнельной гранатой. Джин вызвал шестой дот:
— Шестой! Шестой! Фрэнки, это ты?!
— Фрэнки убит! — ответили из шестого дота. Джин связался с «коммо банкер» бункером связи
— Мэт! Немедленно шифрограмму Баткэту: «Веду бой с полком Ви-Си. Прошу срочно оказать воздушную поддержку!»
— Я пойду заменю Фрэнки! — сказал Лот, азартно раздувая ноздри.
Джин устало кивнул, проводил Лота тусклым взглядом.
— Выше подбородок, Джин! — обернулся на прощание Лот. — Теперь мы справимся с ними! Я пришлю сюда Гуннара.
Джин вызвал медицинский пункт.
— Много у нас раненых?
— Двенадцать тяжелых, двадцать восемь легких, сэр, — ответил фельдшер-сержант.
— Там, верно, все с ног сбились — один фельдшер, один врач-вьетнамец, три медсестры… Вот где твое настоящее место, Джин! Он с трудом подавил в себе желание бросить все и кинуться на медпункт, надеть белый халат, оперировать, облегчать страдания людей, спасать их жизнь. И пусть все остальное пропадет пропадом — и великая освободительная миссия и сдерживание коммунистической экспансии, и зажигательный девиз «Зеленый берет» — до конца!»
А потом началось такое, что он потерял чувство времени и помнил все только бессвязными урывками случайными, как внезапные видения в калейдоскопе.
Реактивные «фантомы», сотрясая небо тяжким гулом, обрушились на черные цепи, как тропическая гроза. «Черные призраки», облитые горевшим ярче солнца напалмом, становились живыми факелами. Джин был так оглушен грохотом боя, что даже крупнокалиберный пулемет, казалось, уже не стучал взрывчато, а шипел заикаясь. И разрывы гранат звучали не громче рождественских хлопушек.
Посреди плаца торчала огромная, размером с дом, горизонтальная стрела. По команде Джина с вышки «зеленые береты» поворачивали ее, как турникет, то в одну сторону острием, то в другую, точно указывая азимут атаки для ревущих над головой «фантомов».
Перепуганный командир роты капитан Нгуен Дык Донг телефонировал из второго дота:
— Я ранен в плечо! Прошу разрешения передать командование ротой своему заместителю. О небеса! О милосердные предки! Да он убит!..
— Держитесь! Они уже отходят! Выше подбородок!
Этому аду не было конца. За «фантомами» появилась шестерка Т—28 с желтой маркировкой ВВС Республики Южный Вьетнам. Эти истребители-бомбардировщики опять швыряли ракеты и напалмовые бомбы с восьмиперыми хвостами, вспарывали белую зону очередями 50-миллиметровых пулеметов, и человек в черной форме успевал пробежать всего два-три шага, прежде чем его проглатывал добела раскаленный огонь или прошивал насквозь кусок горячей стали из Миннесоты или Мичигана.
О, этот вопль, последний крик заживо сжигаемого напалмом человека! Вот бегут к джунглям два партизана, неся на лесенке раненого товарища. И вдруг все трое разом вспыхивают белым пламенем…
Но вот один из истребителей загорелся и, волоча шлейф дыма, врезался в стену джунглей. Взрыв. Костер. Среди вьетконговцев раздался исступленный крик торжества, а пятерка Т—28 еще исступленнее поливала напалмом и расстреливала трепещущую человеческую плоть. И, только израсходовав все боеприпасы, реактивные истребители сделали каруселью широкий круг над догоравшими обломками, меченными белой звездой американских ВВС, и улетели на базу.