На этот раз в ресторане было много народу.
Едва он сел, как за его спиной послышался чей-то знакомый голос:
— «Ах, оставьте ненужные споры»… В горы нужно идти, в горы. Только там, на большой высоте…
Он сразу узнал, кому принадлежит эта фраза, и поэтому обернулся.
— Привет Рубинчику! — крикнул ему Вася.
— Привет Снежному Человеку. Здравствуйте, Инга.
Инга приветливо поздоровалась с ним.
— Вы одни? — спросила она.
— Как видите.
— Отставка? — с искренним сочувствием спросила Инга.
— Пока, слава богу, нет.
— Садись с нами, Марк! — пригласил его Вася. — Мы празднуем отпуск юного друга — гардемарина.
— Спасибо! Вы ведь уже пьете кофе.
— А может, все вместе махнем в Серебряный бор? — предложила Инга.
— Спасибо, я сегодня занят.
Она с сожалением развела руками и тут же «отключилась».
К нему подошел официант.
— К вам можно посадить человека?
— Пожалуйста.
— Что будем заказывать?
— Двести грамм «Юбилейной», натуральную селедочку, грибы есть?
— Маринованные.
— Не нужно…
— Огурцы, помидоры? — предложил официант.
— Натуральные.
— Заливную осетринку?
— Вареную с хреном. И карпа в сметане.
— Целого?
— Если он небольшой… И бутылку холодного боржоми…
Официант поправил на столе бокал, рюмочку, передвинул с места на место прибор, помахал белоснежной салфеткой по крахмальной скатерти и удалился.
Высокий плечистый человек с бритым черепом, в безукоризненно сшитом серо-голубом «тропикале» подошел к столу и в полупоклоне, наклонив вперед голову, по-немецки спросил:
— Не побеспокою?
— Пожалуйста, — сказал он.
Бритоголовый сел, положил ногу на ногу и на чудовищном русском языке непринужденно сделал заказ — коньяк, лимон, кофе.
После этого он с приветливым любопытством посмотрел на своего соседа. Сосед, видимо, пришелся ему по душе: молодой сероглазый парень с медицинским значком на лацкане пиджака.
— О, доктор?! — уважительно сказал бритоголовый.
— Да.
— Вундербар! — воскликнул бритоголовый. — А куда пропал кельнер?
Официант принес водку и коньяк, наполнил рюмки.
— Мир-дружба, — осклабился бритоголовый.
— Фриден-фройндшафт, — отозвался сосед.
— О, вы говорить немецки? — обрадовался бритоголовый.
— Зер вениг.
— Вундербар! Я немножко русский, вы немножко немецкий. Мы будем поискать общий язык.
— Меня зовут Марк Рубинчик. А вы кто?
— Их бин Франк Рунке. Швейцария. Я есть очень богатый человек. Капиталист, — бритоголовый захохотал. — Прогрессивный капиталист. Вы богатый человек, герр Рубинчик?
— Нет. У нас нет богатых в вашем понимании.
— О, я! — сочувственно воскликнул Рунке и закручинился. — О, я, я, я… — Потом он вдруг встрепенулся и посмотрел своему соседу прямо в глаза. — Вы счастливый человек, герр Рубинчик.
— Почему вы так решили?
— Ваши дела идут зер гут.
— А ваши?
— О, мои дела — прима! Колоссаль! — Бритоголовый помахал рукой.
Он опорожнил рюмку, встал, поклонился «герру Рубинчику», мимикой и жестами сказал ему примерно следующее: «Не нужно быть таким мрачным, выше голову, выше, хох, хох!» — и зашагал к выходу.
«Герр Рубинчик» исподлобья посмотрел ему вслед.
— А вот и карпик наш, — пропел официант, — пальчики оближете, молодой человек.
Проносясь взад-вперед по залу, официант огорченно замечал, что клиент, сделавший такой толковый заказ, ест быстро, как у стойки автомата, не замечая вкуса божественного карпа. Впрочем, настроение его улучшилось, когда клиент, быстро разделавшись с обедом, встал и на ходу расплатился.
«Герр Рубинчик» вышел из ресторана, прошел метров двести вниз по Пушечной, завернул за угол большого универмага «Детский мир» и на стоянке такси увидел высоченную фигуру бритоголового.
Они вместе сели в свободную машину.
Когда они, расплатившись с шофером, вышли у Крымского моста, бритоголовый вынул из кармана маленький транзисторный приемник в кожаном футляре.
Внешне он ничем не отличался от других транзисторов типа «Хитачи» или «Сони», но на самом деле у него было совершенно другое назначение.
Бритоголовый включил его, поерзал по шкале рычажком настройки, прошел несколько шагов и выключил.
— Все в порядке, — сказал он. — Теперь можно разговаривать. Здравствуй, Джин.
— Здравствуй, Лот! И пошел ты к черту!
— Страшно рад тебя видеть, малыш.
Джин промолчал.
— А ты, я вижу, мне не очень-то рад. — Лот зорко взглянул на Джина.
— Что дома? — спросил Джин.
— О'кэй! Я сказал твоим, что увижу тебя в Европе. Приказали тебя поцеловать. Считай, что я это сделал.
— Спасибо.
— Неделю назад на приеме я, видел Ширли, представь себе, после вашей последней встречи в Гонолулу у нее уже год нет любовников.
— Ты даже о нашей встрече в Гонолулу знаешь, — мрачно сказал Джин.
— Дело в том, малыш, что один субчик из «Нью-Йорк дейли мейл» пронюхал о вашем свидании и решил ославить вас на весь свет. Пришлось наложить на него тяжелую лапу.
— Выходит, ты опять меня выручил, Ланселот! — усмехнулся Джин.
— Что с тобой? — резко спросил Лот. — Что это за тон? Ширли…
— Хватит о Ширли! — перебил его Джин.
— Опять влюбился? — усмехнулся Лот.
— Довольно об этом, перейдем к делу.
— Серьезно влюбился? — не унимался Лот. Джин остановился, закурил. Лот расхохотался.
— Влюбился в Москве! Вот потеха! Ты неисправим! Любовь по всем законам греческой трагедии с кульминацией и «катарсисом»?
— Какое тебе дело до этого, Лот?
— Очень большое, — жестко проговорил Лот. — Вспомни Транни.
Несколько секунд они молча смотрели друг другу в глаза. Потом двинулись дальше.
— Что ж, давай о делах, — сухо сказал Лот.
— Где сейчас танкер «Тамбов»? — спросил Джин.
— В центре Атлантики. Идет на Кубу.
— Итак, я — Марк Рубинчик, судовой врач танкера «Тамбов». Нахожусь в Москве в отпуску.
— Версия для кого?
— Для семейства академика Николаева, его дочери, ее подруги Тони и их друзей.
— Где ты с ними познакомился?