— Послушай, чудовище, — медленно проговорил Джин, — что ты сделал с моей сестрой?
— Моя жена счастлива, — с вызовом сказал Лот.
— Если она счастлива с тобой, значит… — Джин посмотрел на Лота. Тот, не отрываясь, с каменным лицом следил за ним. — Когда вернусь, обязательно встречусь с ней.
— Она меня любит, — тихо сказал Лот. — И если ты попытаешься встать между нами, тебе несдобровать. Впрочем… — он осекся, положил руку на плечо Джину, — впрочем, я понимаю причину твоей вельтершмерц, мрачности. Старая песня, мой мальчик. Монтекки и Капулетти никогда не помирятся.
Джин стряхнул его руку со своего плеча.
— Ну хорошо, перейдем к делам, — проговорил Лот. — Итак, сегодня ночью выставка едет в Киев?
— Да.
— О'кэй! Теперь слушай внимательно. В случае успешного выполнения задания ты догоняешь своих эскулапов в Киеве и оттуда заказываешь разговор со Стокгольмом.
— Со Стокгольмом?
— Телефон 2—151—0686. Вызовешь фрекен Соню Лунгстрем. Поговори с этой очаровательной дамой самым фривольным тоном, так, словно вас связывают давние интимные отношения. Обещай скорую встречу. Если «наследишь», обвиняй Соню в измене, говори, что тебе все известно о ее связи с Бертом.
— Ты… — Джин внимательно посмотрел на Лота.
— Да, малыш. Я ночью вылетаю в Стокгольм. Если все будет в порядке, возвращаюсь в Москву, и мы заканчиваем операцию «Эн-Эн-Эн». Понятно?
— Это все?
Они шли уже по Крымскому мосту. Внизу, грохоча музыкой, проходил прогулочный катер. Лот остановился и оперся на перила.
— Контейнер не вскрывать под страхом смерти до встречи со мной. Никому, кроме меня, его не передавать, пусть это будет даже мистер Маккоун. Ясно? — В голосе Лота Джину послышалось крайнее напряжение. — Окончательные инструкции получишь завтра днем. Встретимся в 16.30 в бассейне «Москва». Захвати плавки, поговорим с глазу на глаз в воде. Ясно?
— Слушай, Лот, — медленно проговорил Джин. — Моя поездка в Полтаву — это задание «фирмы»?
Лот раздраженно усмехнулся.
— Нет, Музея Гугенхейма. Вы что, не доверяете мне, капитан Грин?
— Почему бы мне не знать что там, в этом чертовом ящике?
Прогулочный катер прошел под мостом. С него неслась популярная во всех частях света песня:
Лот расхохотался, обхватил Джина за плечи своей могучей рукой, заглянул в глаза.
— Слышишь, малыш? Песня как нельзя более к случаю. Ну чего ты злишься, Джин? Мы с тобой два берега у чужой реки… Я могу тебе ничего не говорить о контейнере, ты должен просто выполнить приказ, и все, но… по-дружески… хорошо… там находятся ваши фамильные драгоценности. Представь себе, они сохранились…
— Это и есть «великие дела в России»?
Лот засмеялся.
— Это только сюрприз для тебя и Натали. Главное не это. Списки. Списки людей, до зарезу нужных «фирме». Может быть, часть из них уже жарится на подземных сковородках, но другие… «Фирма» предполагает, что, по крайней мере, трое — важные птицы. Если мы с тобой провернем это дело и операцию «Эн-Эн-Эн», наши акции…
Лот, озираясь, понизил голос:
— Начальство собиралось послать тебя после этого задания в Иран, Джин. Там, недалеко от советской границы, американские зеленоберетчики готовят местных рэйнджеров. Под видом археологов, например, разыскивают Карманию — столицу и ставку Александра Великого. Но я думаю взять тебя к себе в Париж как офицера связи с «зелеными беретами» в Бад-Тельце. Я познакомлю тебя с секретным планом действий зеленоберетчиков в случае войны. Огромный откроется театр военных действий для наших «зеленых человечков»: сногсшибательные акции с применением ядерного и химико-бактериологического оружия, головокружительные действия наших вервольфов…
Джин покосился на Лота — не спятил ли старина Лот с ума?
— Уже ведется подготовка заброски команд «А» в эту страну. Я сам помогал уточнить пункты выброски там, где можно надеяться на пробуждение автономистских тенденций, на возгорание гражданской войны… Но не будем здесь говорить о наших делах. Я только хочу, чтобы ты знал, Джин, что тебе всегда найдется теплое местечко рядом со мной.
— Понятно, — буркнул Джин. — Ну, пока.
— Я думал, мы хотя бы выпьем с тобой, как в доброе старое время, — сказал Лот, изучающе разглядывая его лицо.
— Сегодняшний вечер я живу своей отдельной частной жизнью, — твердо сказал Джин.
…«Драгоценности, — подумал он. — Что ж, это все-таки может быть каким-то алиби на случай…»
Джин протянул ему руку. Лот сильно сжал ее, задержал в своей руке, еще раз заглянул Джину в глаза. Когда он разжал пальцы, Джин увидел на своей кисти между большим и указательным пальцами большую коричневую родинку — смерть. Ни о каком алиби, стало быть, не могло быть и речи.
— Счастливой охоты, малыш, — сказал Лот.
«Катись ко всем подземным чертям, ублюдок! Со всеми своими собачьими делами и жабьим сердцем!» — выкрикнул Джин, но выкрикнул он это молча.
Глава двадцать седьмая.
Джин-эн-Тоня
Он невесело усмехнулся, придумав этот каламбур. «Джин-эн-тоник» — напиток века! «Гениальное изобретение, равное расщеплению атомного ядра и спутнику!» «Ничто так хорошо не сочетается друг с другом, как настоящий английский dry gin с индийской хиной, тонической водой марки schweppes! „Джин-эн-тоник“ — это энергия и веселье».
Вопрос: что же это за магический тоник?
Ответ с плотоядной улыбкой, окрашенной далекими воспоминаниями: «О, это идет из старых времен, из времен колониального владычества Британии над Индией…»
Пузырящаяся прозрачная жидкость, кристаллы льда, крохотный кусочек зеленого лайма… В самом деле, нет ничего вкуснее этого напитка. Забавный каламбур: «Джин-эн-тоник, Джин-эн-Тоня». К сожалению, этим каламбуром посмешить девушку ему не удастся.
Джин пересек улицу Горького, пошел по Пушкинской площади мимо дома «Известий» к углу Чеховской. Проходя мимо витрин «Известий», он повернул голову влево и застыл как вкопанный. Весь вьетнамский ад возник перед его глазами: черные смертоносные треугольники «старфайтеров», морские пехотинцы с поднятыми вверх карабинами, перебегающие улицу, толпы бритоголовых буддийских монахов, монах, обливающий себя бензином, «черные пижамы», выставившие из зарослей ствол базуки…