— Русский — это ведь вовсе не красный, — подчеркнул Лот.
— Я ведь не огорчаюсь оттого, что ты немец. Немец — это тоже не обязательно нацист. Главное, что мы свои, а не чужие.
— Это действительно главное, малыш…
— А ты, прости меня, Лот, все-таки приехал сюда в каком качестве, если это не секрет? — поинтересовался Джин.
— Я офицер связи ЦРУ из Управления особых методов ведения войны министерства армии США. Этому управлению, которым руководит генерал Трокелл, подчиняются учебный центр в Форт-Брагге и… все «зеленые береты».
— Понятно… И ты все же будешь с нами сегодня прыгать на деревья, — расчувствовался Джин.
— Я сегодня должен быть рядом с тобой.
— Будь счастлив, Лот!
— До ночи! — Они простились. — И не беспокойся, — сказал на прощанье Лот, — я позвоню к тебе в часть и велю, чтобы все было о'кэй! Джамп!..
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
ИЗ ДНЕВНИКА ДЖИНА ГРИНА (ПРОДОЛЖЕНИЕ)
12 сентября
Итак, я покинул друзей… Ушел наконец-то от Ч. и стал слушателем офицерских курсов. Поднялся, так сказать, на ступеньку выше. Встаю по-прежнему в пять. По обыкновению после каждой фразы говорю «сэр». Но распорядок дня у нас другой и лекции другие:
а) похищение людей,
б) засады,
в) разрушение мостов,
г) налеты и т. д.
Изучаем оружие всех видов, включая советское, китайское, чехословацкое, французское, собираем и разбираем затвор с завязанными глазами по секундомеру.
Стреляем из лука отравленными стрелами. Учимся работать с гарротой и удавкой. Прыгаем затяжным прыжком с высоты 15–20 тысяч футов над водой, погружаемся и с помощью акваланга идем по дну к «чужому» берегу.
Сегодня я опять услышал легенду о капитане «зеленых беретов» Роджере Хью Донлоне. Он был четырежды ранен. Дважды погребен. Из рук президента получил «Почетную медаль конгресса».
Байрон завещал свое сердце грекам. Его зарыли в Мисолунгской долине.
А свое сердце, Джин, кому ты завещаешь?
13 сентября
Оказывается, наши прародители — генерал Дикий Билл, или знаменитый Уильям Донован. Это при нем на левой стороне нашего берета засверкал серебряный «троянский конь».
Джей-Эф-Кей сказал про нас: «С гордостью носите ваш берет, который стал знаком отличия и мужества в трудное время…»
Если бы я был подрывник-диверсант, я получал бы дополнительно 50 долларов за опасность.
Подрывник обязан уметь взрывать все, включая мосты и соборы.
У «зеленых беретов» свой лексикон: «акбэт» (команда А), «баткэт» (команда Б). Но есть еще и такое обозначение: Кей-Ай-Эй — эти буквы прозвучали бы для моей старушки матери не лучшим образом: «Убит в бою».
Все чаще думаю о доме. Не о прошлом. Не о будущем. А просто о том, как они там. Кто-то сказал, кажется, какой-то русский, что у раков будущее позади… Смешно… Получил телеграмму от Ш.
Пулемет-браунинг весом в 16 фунтов. Его скорострельность 500 пуль в минуту. Калибр 0,39. С сошками. Стреляет и одиночными выстрелами. Как бы вы думали, он называется?
БАР. Да, да, БАР…
…Нас проверяют на интеллект, на психоустойчивость, на коммуникабельность, на черт знает что…
Берди спросил меня при встрече:
— Чем знаменит день одиннадцатого сентября 1962 года?
— Не знаю, — ответил я.
— Отчуждением Грина от Стиллберда.
Здесь, на офицерских курсах, легче, чем им там с Ч.
15 сентября
В шлюзовой камере страшно, когда вода доходит до подбородка… Потом она перекрывает тебя и связь с лодкой прекращается. Теперь ты уже не человек и не рыба, ты один в волшебной пустыне на глубине сотни футов…
А впереди «чужой» берег. А на нем часовой, которого ты должен убить или похитить.
Рыбы разглядывают тебя и удивляются: что это, мол, за неловкое чудовище? Не видели, не знаем…
Главное, чтобы тобой не заинтересовались акулы. Антиакулин — порошок от акул — слабое утешение. Но для нас дороги обратно нет. Лодка ушла, а запас воздуха рассчитан на расстояние до берега… Если будешь вилять, раздумывать, метаться — останешься без кислорода. Нас подстегивают запасом воздуха, как кнутом.
Море оживает по-настоящему только в верхних слоях, метрах в десяти от поверхности.
Я увидел часового сразу же после того, как прошел первый ряд проволоки. Он стоял ко мне спиной на границе света и тьмы. Луч прожектора то и дело высвечивал его.
Я подполз к нему на самое близкое расстояние — на бросок. К счастью, трава здесь была не вытоптана. Свет прожектора исчез.
На несколько секунд я закрыл глаза — они должны были привыкнуть к темноте, — а потом уцепился зрачками за слабо обозначившийся силуэт часового и прыгнул.
«Обхвати его левой рукой за пояс и вали на острие ножа, воткнув его в спину под лопаткой!» — гласит наш устав.
Я сделал все по науке. Нож вошел бесшумно.
Я прижал к себе отяжелевшее тело часового и так же бесшумно опустил его на траву перед собой…
…Вокруг меня вот уже третий раз делает петли Доминико Мадзини. Что нужно этому роковому итальяшке? Как это ни глупо, у него на лице обозначилась обреченность. Он сутулый, длинноносый, с прислушивающимися глазами. Холуй Ч.!
21 сентября
Этот часовой, которого я так легко убил, был куклой.
Его грудную клетку привычно открывает ключом наш инспектор по диверсиям майор Гринвуд.
В груди у куклы — контрольный прибор. Майор Гринвуд похвалил меня и представил своему приятелю — кому бы вы думали? — капитану Ч.
— Мы знакомы, — сказал я.
— Поздравляю, Грин, — изобразив на лице гримасу, сказал Ч.
— Спасибо, сэр. Что вы здесь делаете? — осведомился я.
— Интересуюсь своим бывшим питомцем.
Я сухо сказал, что польщен. Но он и не собирался уходить. Наоборот, попытался завязать со мной разговор.
— Простите меня, сэр, — я старался быть максимально корректным, — но это у меня вторая бессонная ночь. Бог даст, встретимся в лучшие времена.
— Я хотел бы с вами поговорить всерьез, — сказал Ч. несколько растерянно. — Хотите почитать одну занятную брошюрку?
Я взял ее нехотя.
— Это «оуновская» литература, издающаяся в Торонто, — предупредил он.
Я не понял, что это за литература, к чему она мне и почему именно Ч. так упорно пытается завязать со мной контакт. Он растолстел, этот ублюдок, лицо его стало еще мясистее, а веснушки ярче и нахальней.
25 сентября
С каждым днем мы все ближе к «делу».
Оказывается, ножи, вылетающие из рукоятки, нужны не только для охоты на людей. Они незаменимы в джунглях.
Мы вылетали туда на пять дней…
Зазевайся, и каскавелья — желто-белая змея с двумя коричневыми полосками на голове — обязательно ужалит тебя. Они ненавидят людей, эти мстительные змеи.
Не менее страшна и тонкая, пестрая, изящная коралловая змея.
Встретишься с ней глазами — и тут же руби ее плоскую голову. Не то тебе придется рубить кисть, а если в нерешительности потеряешь время — руку. Яд змеи распространяется по телу мгновенно.
В джунглях можно встретиться с пумой и с ягуаром. Но бывают и приятные встречи: калибари — водяная свинья.
— Запишите опознавательные знаки ипекакуаны (так по-военному назвал внешние признаки безобидного растения наш сверхсерьезный лектор).
Настойка из корней ипекакуаны лечит заболевания желудка в джунглях. А все виды пальм, от мирити до равеналии, дают прохладные соки.
Есть такая формулировка у моряков: «Открытый текст, как у кораблей, идущих на дно…»
Встречаю Ч. Он говорит:
— Эх ты, конспиратор!
Я непонимающе посмотрел на него. От Ч. можно ждать только дурных известий.
— Дневник, значит, пишешь, — так он сказал. А я ему:
— Шутить изволите, сэр.