– Чего?
Она потрясла головой:
– Не знаю.
Георгий усмехнулся:
– Боишься незнамо чего? Поздравляю тебя: это Белка.
– Что-оо?
– Белая горячка.
– Иди ты к черту! – рассердилась Ольга. – Я серьезно. Предчувствие подсказывает мне, что я на пороге ужасных событий, – зловеще сообщила она и громко икнула.
«Точно Белка, – раздраженно подумал Георгий. – И не удивительно: столько пить!»
– Думаешь, я пьяна? – словно подслушав его мысли, не своим голосом закричала Ольга.
Он испугался:
– Тише! Тише, на нас смотрят.
– Да, ты прав, – согласилась она, послушно переходя на шепот. – Я пьяна. Пьяна, потому и говорю тебе об этом.
– О чем, об этом?
– О самом сокровенном, – пояснила она и снова икнула. – Трезвая я не решилась бы, честное слово. Жорик, мне страшно.
Лицо ее начало собираться в плаксивую гримасу, от чего под глазами и даже на щеках появились морщины – Ольга уже не выглядела молодо.
«Вот же навязал мне папик горе, – брезгливо глядя на мачеху, подумал Георгий. – Сейчас снова начнет хныкать и жаловаться».
Во избежание этого, он погладил Ольгу по руке и ласково сказал:
– Не бойся, дорогая, я с тобой.
Она наивно обрадовалась:
– Да? Ты со мной?
Георгий кивнул:
– С тобой. Я твой друг.
– Это хорошо. Очень хорошо, – лихорадочно забормотала Ольга. – Будь рядом. Держись поблизости. Но, Жорик, как мне страшно. Ты не представляешь… Это может произойти в любой момент…
– Да что «это»? – взорвался он.
Ольга беспомощно пожала плечами.
– Сама не знаю, – тяжело вздохнула она, обдав Георгия густым перегарным духом. – Эх, если бы я могла знать! Как мне страшно. Я, может, и глупая, но, Жорик, Жо-орик, – пропела она, – я обладаю, обла-адаю даром предвидения.
«Что она мелет? – удивился он. – Чего боится? Может я не заметил чего?»
И тут же Георгий рассердился, уже на себя: «Блин! И я туда же! Философский вопрос: Что болтает эта нажравшаяся дура? Обычный пьяный треп!»
Он озабоченно взглянул на часы и воскликнул, на этот раз решительно:
– Нам пора.
Ольга схватила его за руку:
– Нет, нет, я еще не все сказала…
– Пойдем, скажешь потом.
– Потом?
– Да, по дороге.
Неожиданно она согласилась:
– Да, пойдем.
Георгий помог ей подняться из кресла, после чего выяснилось, что идти-то Ольга как раз и не может. Она повисла на нем, глупо хихикая и склоняясь к полу. С большим трудом (с помощью бармена и отборного мата) ему удалось вытащить ее на улицу. К его радости там она протрезвела почти мгновенно, сразу же, как только умылась ледяной водой из фонтана.
– Фу-у, думала меня вырвет, – воскликнула она, деловито доставая из косметички зеркальце, пудреницу, салфетки и губную помаду.
В течение десяти минут прямо на глазах у Георгия Ольга посвежела и похорошела.
– Ну вот, я готова, – сказала она, укладывая зеркальце, пудреницу и губную помаду в косметичку, а косметичку обратно в сумочку.
Он подивился:
– Слушай, как тебе удается так быстро пьянеть и почти мгновенно трезветь?
– Тренироваться чаще надо, молокосос, – с улыбкой превосходства ответила она и шутливо щелкнула пасынка по носу.
– Ну, теперь уж точно пора, – снова глянув на часы, сказал Георгий и решительно направился в зал ожидания.
Ольга побежала за ним. Брезгливо морщась, она на ходу натолкала полный рот жвачек и, бегло глянув на себя в зеркальную дверь, удовлетворенно произнесла:
– Полный порядок. Вид, как только что с конвейера. Никто не придерется.
– Успокаиваешь себя? – усмехнулся Георгий.
– Нет, колдую, – загадочно ответила она.
Георгий приостановился и изучающе на нее посмотрел.
– А что ты там говорила о какой-то опасности? Кому она угрожает? – задумчиво спросил он.
Ольга пожала плечами.
– Так, чепуха. Просто сон плохой видела, – отмахнулась она.
Они подоспели вовремя. Встречающие уже шумно смешались с прибывшими.
– Я вижу его! Вижу! – громко закричала Ольга и энергично замахала руками. – Павли-ик! Па-авлик! Мы здесь!
– Прекрати, – сердито толкнул ее в бок Георгий. – Отец не любит этих штучек. Веди себя скромней. Ты привлекаешь к нам внимание.
– Вот еще! – отмахнулась Ольга. – Пусть видит как я радуюсь его возвращению.