– Это по-твоему. Ты слишком самоуверен, как я уже сказал. Фредди – очень опасный соперник, можешь мне поверить. Я узнал, что он уже несколько недель соблюдает строгий режим и усиленно тренируется. Бросил курить. По утрам принимает холодные ванны. А ты вот, принимал сегодня утром холодную ванну?
– Еще чего. А горячий кран, по-твоему, зачем?
– Делаешь перед завтраком шведскую гимнастику?
– Да никогда в жизни. Я считаю, пусть шведы сами делают свою гимнастику.
– То-то и оно,- горько вздохнул Сыр.- А ты только и знаешь что шуметь, пьянствовать да объедаться. Мне сказали, что ты вчера был на пирушке у Китекэта Поттера-Перебрайта. Небось притащился домой в четвертом часу, перебудив пьяным гоготом весь квартал.
Я в негодовании вздернул бровь. Полицейское преследование становилось невыносимым.
– Вы что же, констебль, хотите, чтобы я не участвовал в проводах моего друга детства, который через день или два отбывает в Голливуд и, возможно, на протяжении многих лет будет отрезан от цивилизации? Китекэт был бы ранен в самое сердце, если бы я манкировал. И час был не четвертый, а всего половина третьего.
– Ты там пил?
– Отхлебнул какой-то пустячный глоточек.
– А курил?
– Выкурил одну пустячную сигару.
– Не верю. Держу пари,- грозно произнес Сыр и еще свирепее нахмурил брови,- что на самом деле ты пал ниже твари полевой, на самом деле ты там вчера буянил, как матрос в марсельской харчевне, а судя по тому, что сейчас у тебя на шее болтается белая бабочка, а брюхо стягивает белый жилет, ты сейчас опять намылился ехать на очередную безобразную оргию.
Я беззвучно горестно рассмеялся, как я умею.
– Оргию, как бы не так! Я сегодня угощаю ужином знакомых моей тетки Далии, и она меня строжайше предупредила, чтобы я даже не помышлял о выпивке, потому что мои гости – люди из принципа непьющие, и наполнять пиршественную чашу придется лишь лимонадом, оранжадом или ячменным отваром. Вот и вся твоя безобразная оргия.
Это известие, как я и ожидал, подействовало на Сыра пацифически, если можно так сказать. Он не сделался добродушным, это было выше его возможностей, но подобрел, насколько мог. Он даже почти улыбнулся.
– Отлично,- сказал он.- Превосходно.
– Рад доставить тебе удовольствие. Ну, ладно. Пока.
– Совершенно непьющие, а? Да, это замечательно. Но смотри, не ешь жирного и острого и обязательно пораньше ложись спать. Что ты сказал?
– Я сказал: «Пока». Ты ведь, конечно, торопишься?
– Я никуда не тороплюсь.- Он посмотрел на часы.- Почему, черт возьми, женщины всегда опаздывают? – В его голосе послышалось раздражение.- Ей уже давно пора быть здесь. Я ей сто раз повторил, что дядя Джо особенно свирепеет, если его заставляют дожидаться супа.
Неожиданное вторжение женского мотива меня озадачило.
– Кто это – «она»?
– Флоренс. Мы с ней должны встретиться у тебя. И поедем ужинать к моему дяде.
– Понял. Ну, что ж. Значит, среди нас с минуты на минуту появится Флоренс? Великолепно, великолепно.
Я Произнес эти слова с чувством, стараясь добавить в нашу беседу немного тепла. И сразу же пожалел об этом, потому что Сыр задергался, затрясся, как паркинсоник, и устремил на меня пронизывающий взгляд. Я понял, что мы вступили на опасную почву. И без того деликатная ситуация заметно осложнилась.
Одной из причин, затрудняющих поддержание между мною и Дж. д'Арси Чеддером безоблачно дружеских отношений, является то обстоятельство, что сравнительно недавно меня угораздило затесаться в его любовные дела. Однажды, разозлившись на какое-то его насмешливое замечание насчет современной просвещенной мысли, при том, что к современной просвещенной мысли она питает самую страстную привязанность, его нареченная Флоренс моментально дала ему отставку и – совершенно не по моей вине, просто ей так захотелось,- взяла и обручилась со мной. Из-за этого Сыр, человек вулканических страстей, во всеуслышание выразил намерение разорвать меня на куски и сплясать чечетку на моих останках. А также растереть мне рожу в гоголь-моголь и размазать в виде масла по всему Вест-Энду.
По счастью, до этой ужасной крайности дело не дошло, так как любовь успела вернуться к исполнению своих обязанностей, моя кандидатура была вычеркнута и опасность миновала, но Сыр так до конца и не изжил последствия этого тягостного переживания. Зеленоглазое чудовище постоянно обреталось у него под рукой, готовое по первому знаку включиться в работу, и я у него проходил под рубрикой змеи подколодной, за которой нужен глаз да глаз.