— Лучше повтори мне темное.
Максу Чумацки было не по себе. И дело было не только в том, что под пластырем зудело. Он даже не корой больших полушарий, а скорее уж спинным мозгом понимал, что в провернутом столь неудачно дельце затаилась нешуточная для него опасность. Мало того что на него пала густая тень подозрения в двурушничестве, так ведь было и еще что-то. Что-то такое, что он сперва затруднялся вычислить. А когда вычислил — похолодел. И так вот, чуть ли не покрывшись инеем, и сидел в углу офиса Билли, молчаливо созерцая происходящее.
А происходила там сдача рапортов, отправленных во все концы Семи Городов доверенных людей Билли. Доверенные люди постарались как могли. Всю криминальную шантрапу допрашивали так, что пух да перья летели. Но результатов было ровным счетом ноль целых, ноль десятых. Никто нигде ничего не замечал. Никто слыхом не слыхивал о том, что кто-то собирался устраивать налет на «контору» Буффало Билла. Тем более никто ничего не знал о магических мечах — кроме того, разумеется, что до недавней поры ими владели лихие братья Хого и Фого.
По этой причине Билли пребывал в мрачнейшем состоянии духа, и рапортующие вылетали из офиса со скоростью пушечного ядра. Когда этот номер проделал последний из рапортовавших — золотушного вида малый по кличке Живописец, в офисе остались только Билли, Шустрик и Чувырла. Двое первых наконец обратили внимание на третьего и недоуменно уставились на него.
— Макс, — суконным голосом осведомился Билли, — ты, часом, не перебрал «грезничка»? Ты помнишь, что я тебя не просил оставаться здесь до следующего утра?
Чувырла сокрушенно покачал головой.
— Знаешь, Билли... — выдавил он из себя. — Я таки не пойму: почему ты не дал нам замочить этих чертовых зоологов? Ведь они знают меня в лицо... Да, может, и кого-нибудь еще из нас тоже.
— Ты дурень, Макс! — уведомил его Шустрик. — Неужели ты не чувствуешь разницу? Сейчас ни один из этих дурней и не подумает сунуться ни в Орден Порядка, ни в Городскую Стажу. Потому что им за их занятия светят годочков по десять каторжных работ. К тому же на них, а не на нас — одна полноценная мокруха. Они сейчас тише воды и ниже травы. Еще и раскланиваться будут, если встретят на улице. А если б нам удалось сохранить денежки и добычу, то только бы нас и видели в Семи Городах. Есть места и получше, где можно с умом потратить денежки. На Северном побережье, например. Там строительный бизнес в разгаре. А если бы мочилово им устроили, то уж этого никак скрыть не удалось бы. И все легавые окрест землю бы носом рыли, чтобы нас ущучить. Тебе, это понятно?
— Понятно, — дребезжащим голосом отозвался Чувырла. — В Городскую-то Стражу они, конечно, не побегут жаловаться. И в Орден — тоже. А вот к кому-нибудь типа Секача — запросто. И даже не они сами, а тот, кто их спонсирует... Пообещает отстегнуть половину от дохода, если тот ему поможет денежки и кладку вернуть, так тот всех своих собак на нас и спустит... А нам сейчас даже и откупиться, на мировую пойти — нечем...
Физиономия Шустрика омрачилась.
— Где же ты с этими умными мыслями раньше был, Макс? — со злобой в голосе спросил он. — Ты же всю дорогу уверял, что твои драконоводы — просто божьи одуванчики!
Билли тоже повернулся к Чувырле и вперил в него задумчивый взгляд. Ничего хорошего этот взгляд не предвещал. Неизвестно, к какому бы решению пришел Билли, если бы кто-то деликатно — условленные четыре раза — не надавил на сенсор входной двери.
— Входи, не заперто! — гаркнул Билли невидимому за толстым матовым стеклом посетителю.
Тот не замедлил просочиться в офис. Именно — просочиться. Деликатнейший член адвокатской коллегии Семи Городов Олли Греф был именно таков в своих манерах. Он просачивался, обтекал, обаял и очаровывал. Даже недоуменный взгляд, который он бросил на грубо взломанный замок входной двери офиса Билли, был полон величайшего сочувствия. Олли охотно выполнял все деликатные поручения, которые перепадали ему время от времени от его бывших клиентов из теневого мира Семи Городов. И плату за это брал умеренную.
— Ну и как? — довольно грубо осведомился у него Билли.
На крючок деликатности он не клевал.
Олли бросил вопросительный взгляд на продавленное кресло «для посетителей», придвинутое к столу Билли. Тот, однако, и не думал приглашать посетителя присесть. Он продолжал требовательно смотреть на адвоката.
— Вы полдня проваландались, чтобы только один толковый вопрос и задать Шишелу! — зло сказал он. — Вы хотя бы его видели?
— Мне не хотелось воспользоваться для этого разговора телефоном... Шаленый, видите ли, с утра был в отъезде, — пояснил Олли. — За городом. Он сейчас чрезвычайно занятой человек. Его включили в Комитет Мстителей. Имеется в виду мщение за смерть Коннетабля Стрита. Это имеет значение в связи с тем, что...
— Не клепай мне мозги! — поморщился Билли, переходя на «ты». — Меня эти дохлые Коннетабли не колышут. Хоть бы всех их перестреляли! Меня меч волнует!
— Мне только полчаса тому назад удалось переговорить с Шаленым, — торопливо сообщил адвокат. — К сожалению, нынешний владелец меча неизвестен. Шаленый, надо вам сказать, весьма неохотно говорил на эту тему. Он очень хотел узнать, кто именно интересуется мечом Ньюмена... Я, разумеется, не...
— Короче! — раздраженно бросил Билли.
— Шаленый признал, что завладел мечом Фого в качестве трофея... Но в тот же день обменял его на какую-то диковину. Владельцем меча стал именно Коннетабль Стрит.
Билли удивленно заломил бровь.
— Но, к сожалению, — продолжил адвокат, — после трагической гибели Коннетабля среди его вещей меч Ньюмена обнаружен не был. Что до Хого, то он просто не появлялся в Семи Городах за последние несколько суток. И нет никаких оснований думать, что он уступил свой меч кому-либо. Если он жив, конечно. — Адвокат выпрямился, развел руками и доверительно добавил: — Если вас интересует мое мнение...
Билли ничем не выразил своего отношения к мнению адвоката. Тот, однако, продолжил:
— Если вас интересует мое мнение, то скажу вам цитатой из классики: «Кто шляпку спер, тот и тетку укокошил!»
Билли вряд ли когда-либо читал пьесу Бернарда Шоу, но смысл иносказания понял.
— Вот что... — мрачно произнес он, вставая из-за стола и направляясь к сейфу. — Постоянно держи меня в курсе их розысков. Если нарисуются те, кто Стрита ухлопал, я первый должен узнать об этом! Не комиссар Городской Стражи. Не Коннетабль Ордена Порядка, а я! Это понятно?
— Понятно, — заверил адвокат.
Билли отпер сейф, достал из него пачку купюр, отсчитал несколько и протянул адвокату:
— Это за сегодняшнюю работу, а это, — он отмусолил еще пару сотен «пернатых», — за то, что ты дашь знать, как только в деле с Коннетаблем какой-то след обозначится. Все, свободен.
Олли Греф был необидчив и не стал долго задерживаться в «конторе» Билли.
Тот долго смотрел на закрывшуюся за адвокатом дверь тяжелым, свинцовым взглядом. Шустрик не решался первым прервать затянувшееся молчание. Чувырла втянул голову в плечи и старался сделать вид, что его здесь нет. Билли даже не смотрел на них.
— Да... Ну и на жохов мы нарвались! — мрачно констатировал он. — Грохнули Коннетабля и отправились нас дрючить... Артисты! Вот что, — повернулся он к Шустрику. — Общий сбор через два часа. Будем что-то решать.
Ведомство его преосвещенства Люстига предоставило прибывшему из длительной командировки аббату Филиппу Шануа небольшую чистенькую квартирку вне стен монастыря и не беспокоило его требованиями обязательно присутствовать на отправлении многочисленных церемоний культа Учителя в каком-либо из храмов Семи Городов.
Кай весьма оценил эти послабления и старался зря не терять отпущенного ему времени.
Вернувшись из поездки на Речной, он умылся ледяной водой, сварил себе крепчайший кофе — из прихваченных из Старых Миров припасов — и присел к компу, с тем чтобы свести воедино и связно изложить все, что сегодня узнал, пообщавшись с Джокером и его «крестным» — Рафаэлем Фландерсом.
Соединив свой регистратор с дешифратором компа, он вывел на экран текст беседы и свои комментарии к нему. Навести порядок в этих заметках было не так уж и легко. Но в конце концов что-то стало вытанцовываться, что-то становиться на свои места.