– Чем вы занимаетесь, мистер Джексон? – спросила она, желая узнать, к какому классу общества он принадлежит.
– Я – коммивояжер, – сказал Джексон. – Езжу по стране. Мне нравится такая жизнь. Свободен… сам себе хозяин. Для меня это важно.
«И для меня тоже», – подумала Хельга, трогая дюноход с места.
– Что же вы продаете?
– Кухонное оборудование.
– Должно быть, неплохое занятие, да?
Про себя она думала: мелкота, не опасен, никаких связей с людьми Германа… с ним, пожалуй, не будет никакого риска.
– Верно. Я доволен. Людям всегда что-нибудь требуется на кухню.
– Где вы остановились, мистер Джексон?
– Я снял бунгало на берегу океана и сам о себе забочусь. Мне так больше нравится. В отелях сплошная тоска.
– Да. А вашей жене нравится подобный образ жизни?
Он весело и непринужденно рассмеялся:
– У меня нет жены. Мне свобода дорога. У меня даже подружки здесь нет, но я кого-нибудь найду. Считаю, люди должны сходиться и расходиться, как в море корабли… без всяких осложнений. – Он снова рассмеялся.
У нее возникла мысль – предложить себя, она чуть не остановила машину, но сдержалась.
– И я сегодня вечером совсем одна. Что, если мы двинемся навстречу друг другу?
Вдруг он не захочет? Вдруг скажет, что она стара для него, если не словом, так взглядом? Пальцы Хельги, держащие руль, побелели.
– Чудесно! – В его голосе прозвучал энтузиазм. – Давайте так и сделаем. Где и когда мы встречаемся?
– У вас есть машина?
– Конечно.
– Тогда в девять часов перед клубом «Приморье». Сможете?
Она видела этот клуб в сотне шагов от своего отеля. В девять часов Герман будет уже в постели.
– Договорились. Буду ждать с нетерпением. – Он на секунду задумался. – Я знаю один ресторан, в нем подают рыбные блюда. Вы их любите?
– Конечно.
– Отлично… Там можно хорошо отдохнуть, и не надо специально одеваться. Сойдет все, что угодно. Что вы скажете?
– Да.
Несколько минут они ехали молча, потом он произнес:
– Хельга… необычное имя. – Неожиданно он снял очки и улыбнулся ей.
Его большие ласковые глаза придали ей уверенности. «Секс с ним пройдет гладко, – твердила она себе. – Без каких-либо осложнений».
– Вы необыкновенная.
Она счастливо рассмеялась:
– Поговорим об этом вечером.
– Вот мое бунгало. – Он показал рукой. Они находились примерно в полумиле от отеля.
Хельга сбавила скорость, вглядываясь в вереницу стоявших вдоль побережья домиков, наполовину скрытых пальмами. Дюноход остановился.
– Вечером в девять, – напомнила она.
– Заметано. – На мгновение он легко, но жестом обладателя положил свою руку на ее. От этого прикосновения Хельга вздрогнула, словно ее пронзил электрический заряд.
«Он знает, что мне надо», – сказала она себе.
– До встречи. Спасибо, что подбросили.
В большом возбуждении Хельга возвратилась в отель.
Часы показывали четверть восьмого. Обходительный гостиничный парикмахер Алекс поправил Хельге прическу, а его ассистентка сделала массаж лица. Официант принес шейкер с мартини и водкой. До этого она вздремнула и, помолодевшая, теперь думала о предстоящем свидании в девять вечера.
Хельга надела белое платье – белый цвет шел ей, он подчеркивал загар, и, оценив себя в зеркале, почувствовала удовлетворение.
Еще один мартини, потом она пойдет пожелать доброй ночи Герману, скажет, что собирается прогуляться и немного развлечься после полета. Это его не заинтересует, но она все же ему скажет.
Телефон зазвонил, когда Хельга еще наливала себе мартини. Хмурясь, она подняла трубку.
– Я вас потревожил, мадам?
Она узнала сочный голос Хинкля. Удивившись, отозвалась:
– Нет. Хинкль, в чем дело?
– Не можете ли вы мне уделить несколько минут, мадам?
– Разумеется.
– Благодарю вас, мадам, – сказал он и повесил трубку.
В недоумении Хельга села и стала ждать, потягивая мартини. Она не могла представить, о чем хочет говорить с ней Хинкль, разве что о Германе. Она общалась с Хинклем три года. Раньше он никогда не обращался к ней с подобной просьбой. Сама Хельга редко просила что-нибудь для нее сделать. У нее была личная горничная, и Хельга считала его личной собственностью Германа.
Послышался негромкий стук в дверь, и появился Хинкль. На нем были белая рубашка, черные брюки и черный галстук– бабочка. Даже в униформе слуги он по-прежнему походил на благодушного епископа.
Закрыв дверь, он сделал несколько шагов и остановился.
Хельга вопросительно посмотрела на него:
– Слушаю вас, Хинкль.