– Так, нужно промыть рану, и лучше не мешкать.
Фальконер, явно не разделявший нашей спешки, проследовал за нами в ванную. Он сунул руку под кран, а Джон начал рассуждать, не стоит ли обработать рану антисептиком.
– Дэйв, я даже не знаю. Чем, блять, дезинфицировать эту херню?
– Что? Какую херню?
– Соевый соус, – ответил Джон.
– Это мы так его называем, – ответил я. – Там немного чёрной жижи вокруг твоей…
– Я видел. Что это?
– Яд. Или что-то типа того. Наверное, эти твари выделяют его.
– Эти твари? Невидимые твари, которые захватывают мозг человека?
– Не только они.
– Он опасен?
– Это очень непростой вопрос. Джон, сходи на кухню, там под раковиной долен быть пузырёк спирта.
Джон вышел из гостиной. Эми предложила проводить дальнейшие махинации на кухне, чтобы она могла воспользоваться ванной. Её рука, лицо, волосы и футболка были в крови Молли.
Она была очень напугана, но всё же не настолько, насколько испугался бы я на её месте. Но опять же, Эми Салливан прошла через многие ужасы жизни, начиная с автокатастрофы, забравшей её родителей и руку, и заканчивая смертью брата несколько лет назад. Но она всё равно находила силы просыпаться каждое утро и с готовностью идти навстречу новому дню – раз за разом, и почти всегда с улыбкой на лице. Такова была Эми. Она весила всего сто пять фунтов, забавно фыркала, когда смеялась, и смотрела Мулен Руж шестьдесят пять раз – но внутри она была твёрдой, как железо.
Мы вышли из ванной и встретили Джона – но не с пузырьком спирта, а с картиной в деревянной рамке. Это было чёрно-лиловое изображение Иисуса, которое он снял со стены второй спальни. Это говнохудожество было единственным вкладом Эми в обустройство дома.
– Вот, – сказал Джон и принялся тереть картину о палец Фальконера. – Это Иисус.
– Хорошо, хорошо, – ответил Фальконер, уже теряя терпение. – Отойди. Для такого пока ещё рано. Лучше расскажи, что делает эта чёрная хрень.
– Скажу так, – ответил я, – До тех пор, пока эта фигня не попала в нас с Джоном, мы были абсолютно нормальными людьми.
Фальконер просверлил меня взглядом – видимо, снова включил свой внутренний детектор. Он следил за моими глазами.
Вошла Эми – она переоделась в джинсы и свою любимую рубашку на пуговицах. Я обнял её за талию. Джон вышел в ванную, и вскоре послышался звук набираемой воды.
Я заглянул к нему.
– Ты что делаешь?
– Это для головы. Хочу утопить жукотварь, чтобы не покусала кого-то ещё.
– Откуда ты знаешь, что она не может дышать под водой?
– Вот сейчас и узнаем. Если вода не поможет, используем огонь.
Джон вышел. Фальконер продолжил:
– Нет, подожди. Вот как всё будет. Я возьму голову и отнесу знающим людям, пусть посмотрят. Мы исследуем её под микроскопом, в инфрасвете, ультразвуке, да хоть под сраным радаром, не важно. И увидим, что там в глотке у Фрэнки.
– Да пожалуйста, – ответил Джон из спальни. – Но только после того, как я её утоплю.
Джон подошёл к дверному проёму, держа в руках голову. Фальконер повернулся к нему, глянул вниз и застыл.
– С-с-срань господня! – он смотрел округлившимися глазами.
– Теперь видишь, да? – спросил я.
Он не ответил. Да и не нужно было.
Джон подошёл к Фальконеру, взял его за плечо и затолкал в ванную. Фальконер провёл рукой по волосам; его взгляд застыл.
Я продолжил:
– По-моему, за этим они и пришли – чтобы кусать людей. Они кусают и заражают нас, а потом – БАЦ! – и ты в их мире. Я видел, как люди пускали себе пулю в висок или выдавливали глаза, иногда и то и другое, – всё после того, как эта дрянь попадала им в кровь. Кто знает – может, ты уже заражён и стал одним из них. Но те, кто выжил – они начинают видеть. Вот чем, по-моему, занимаются эти твари. Распространяют знание, так сказать.
Воды в ванной набралось уже на шесть дюймов. Джон опустил туда голову – жукотварь во рту сразу же заметалась из стороны в сторону, жвалы замелькали между зубов Фрэнки. Подошла Эми, обхватив себе плечи, будто замёрзла. Я снова обнял её, и мы стояли возле ванной и наблюдали. Тварь перестала метаться. Вода успокоилась.
Эми заплакала и проговорила:
– Я хочу похоронить Молли.
– Похороним.
– Да, остальное – потом. Она этого заслуживает. Она была хорошей собакой.
– Знаю. Обязательно похороним.
Сзади подошёл Фальконер.
– Так что, вас с Джоном покусали? Так? Вас покусали, и с этого всё началось?
– Нет, – ответил я. – Джон познакомился с одним парнем, у которого была эта чёрная дрянь, он хранил её в небольших пузырьках. Толкал, как наркотик. Мы приняли его – и начали видеть, и видим до сих пор.