Вдруг каска его со звоном упала на мостовую. Сержант откинулся назад и схватился за левое плечо. Солдаты, стоявшие перед кафе, мигом выпрямились и один за другим начали перебежку. Один из них на ходу достал из сумки две ручные гранаты. Танк двинулся вперед. Теперь он снова стрелял то с ходу, то с коротких остановок.
Сильно перепугавшись, Джонни смотрел на раненого, который отпустил его плечо и со стоном прислонился к изуродованной снарядом стене. Между пальцами, все еще сжимавшими плечо, сочилась тонкая струйка крови, которая тут же впитывалась в пыльную разорванную гимнастерку. Сержант ругался на своем языке и грозил Джонни кулаком. Скоро к нему подбежал санитар с сумкой. Джонни, весь дрожа, начал пятиться назад, пока не оказался у арки ворот. Гул и стрельба отсюда слышались несколько приглушеннее. За развалинами стены он увидел улицу и замер. Это была его улица. Все дома на ней сгорели…
Все? И его дом тоже? Может быть, сгорел только передний дом?
Джонни сломя голову побежал по полутемному, полузасыпанному проходу и вскоре оказался во дворе. Шум боя все более удалялся.
Двор был целым. Квадратные ящики для мусора и перекладина для чистки ковров стояли на своих местах. Кусты сирени начинали уже зеленеть. Но и от дома, что стоял во дворе, остался один зияющий остов. Он сгорел, видимо, еще несколько недель тому назад,
Джонни был дома.
Но дома не было.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ ДОРОГА ЧЕРЕЗ ОГОНЬ
35
Место, где когда-то был дом Джонни.
«Может, мне все это кажется?..»
Устало переступая ногами, Джонни прошел по кустам бузины, миновал деревянный настил и, обойдя мусорный ящик, вышел к обгоревшему фасаду здания. Изумленно и пристально он смотрел на пустые почерневшие от копоти оконные проемы, за которыми зияла темная пустота. Еще недавно это был многоэтажный и многоквартирный дом, производивший теперь впечатление шахты, которая устремилась вверх в дымное вечернее небо.
Особенно поразили мальчика пять окон слева, что были у самой земли. Здесь находилась их квартира.
Джонни подошел ближе. Куча мусора лежала перед самым окном. На кирпичной стене словно прилепились пять железных раковин, похожих на птичьи гнезда. На одном из подоконников стоял похожий на человеческий череп невредимый цветочный горшок. Пять раковин и один цветочный горшок — вот все, что осталось от большого дома почти с двадцатью квартирами…
Внезапно ослабев, мальчик почувствовал, как сильно потрясло его случившееся. Он даже не смог заплакать.
«Может, мне это кажется? — подумал он. — А что, если я сейчас закрою глаза и через некоторое время снова открою их, тогда, быть может, все будет, как прежде: дом, что выходит на улицу, и дом во дворе будут стоять на своих местах, а боковой флигель, как и раньше, окажется под крышей? И окна с занавесками, и ящики с цветами на подоконниках? Можно будет увидеть и белье, которое хозяйки обычно вешают сушить за окнами. Во дворе, как всегда, будут играть детишки. Кто в классики, кто в прятки, кто в казаки-разбойники, а девочки — в дочки-матери».
Джонни показалось, что он даже видит, как одно из окон открывается, кто-то высовывается из него и громко зовет: «Клаус-Петер, иди домой есть!» или же: «Сони, отойти подальше от помойки!» А привратник из первого дома ворчит: «Спокойно, ваш ребенок здесь внизу, а то я сам спущусь!» Дети испуганно разбегаются врассыпную, Джонни находится тут же среди них, он стрелой выбегает через маленькую калитку…
Но его когда-то потайное убежище сейчас превратилось в угловатую, искореженную дыру. Миновав дверной проем, он видит тесную прихожую, которая раньше была выложена обшарпанной кирпичной плиткой. Отсюда одна лестница вела наверх — к квартирам, а другая спускалась в подвал. Деревянные ступени лестницы обгорели. Крупные куски штукатурки, упавшие со стен, засыпали пол. Только дверь, что ведет в подвал направо, до некоторой степени сохранилась, зеленая масляная краска, которой она была покрашена, покрылась грязными пузырями, а верхняя часть ее даже обуглилась.
Когда Джонни толкнул дверь, она жалобно заскрипела в петлях и заскребла низом по полу. Каменные ступени вели в непроглядную темноту подвала, из которого на него пахнуло запахом затхлой сырости и остывшего пепла. В этом подвале Джонни вместе с матерью и другими жильцами дома провел многие часы, когда объявлялась воздушная тревога.