И если бы только покупки. Подавляющее количество времени уходило на выбор тканей, рассуждение о форме и фасоне пуговиц, подбор фактуры понравившейся расцветки под цвет волос и глаз... И так до бесконечности.
Наконец терпение у Ивана лопнуло:
- Ира, солнце моё, я подожду тебя на противоположной стороне улицы. Ты ведь здесь надолго?
Леди Ирэна, не отрывая взгляда от раскроечного стола, торопливо кивнула:
- Да-да, конечно... я быстро, часа через полтора закончу.
Коротко чертыхнувшись, виконт Оклендхайм бросил полугрош присматривавшему за конём мальчишке, и запрыгнул в седло. Человеку благородного происхождения не пристало ходить пешком, даже если требуется пересечь улицу поперёк, и оставить коня здесь, значит стать объектом для пренебрежительных взглядов со стороны заполнивших улицу всадников. В принципе, наплевать на взгляды, но не хотелось бы устраивать поединки в первый день своего появления в Лунгдуме.
Увы, но благие намеренья так и остались намереньями - какой-то проезжающий мимо дворянин остановился и громко поинтересовался, не жителя ли Груманта он перед собой видит. Вопрос был задан с такой мерзкой улыбкой, что все мысли о миролюбии улетучились сами собой.
- Какое ваше собачье дело, сэр, откуда я приехал?
- Шевалье ле Блан де ла Кошон к вашим услугам, сэр! - проявил учтивость имперский дворянин. - И меня интересует всего одна вещь!
- Какая?
- Почему ваша лошадь похожа на осла, сэр?
- Это конь, а не лошадь, - фыркнул Иван. - И он нисколько не похож на вас. Может быть, со стороны задницы и есть что-то общее, но с морды он и симпатичнее, и выглядит умнее.
- Вы хотите меня оскорбить, сэр?
- Оскорбить? - задумался виконт. - Это вряд ли. Назвать вас лошадиной задницей не оскорбление, а комплимент.
- Вы меня обидели! - шевалье схватился за рукоять меча. - Вызываю вас на поединок, и если вы благородный человек, то непременно согласитесь дать мне удовлетворение.
Оклендхайм-младший усилием воли подавил желание влепить наглецу пулю в лоб. Экономия, чёрт бы её побрал. К принесённому из другого мира пистолету осталось всего три полных магазина, и тратить патроны на каждого забияку попросту жалко. Сколько их таких ещё найдётся?
- И что вы предлагаете, шевалье?
- Предлагаю пойти вон в тот трактир...
- Я как раз собирался там пообедать.
- Обедать будет победитель! - де ла Кошон бросил многозначительный взгляд на тугой кошелёк на поясе виконта. - За счёт побеждённого!
- Харя не треснет, сэр?
Губы шевалье искривились в презрительной улыбке, и на мгновение из-под маски напыщенного болвана выглянуло лицо умного, опасного и готового убивать хищника:
- Вы опять оскорбляете? Тем хуже для вас, сударь. Если сначала я собирался биться до первой крови, то теперь мне нужна ваша жизнь. С конём, кошельком и оружием в придачу.
Ну да, ценность фамильного меча Оклендхаймов легко можно определить по рукояти. Такие не делают лет пятьсот, и подобный клинок невозможно купить - они передаются по наследству или достаются в качестве трофея. Продавать - верное средство прогневить Небесных Богов.
- Вы так уверены в своих силах, шевалье?
- Довольно разговоров, - де ла Кошон махнул рукой в сторону трактира. - С недавних пор во дворе каждого приличного заведения устроена специальная площадка для поединков, и там же после оплаты небольшой пошлины нам будут предоставлены секунданты. При желании вы можете написать завещание и заверить его у нотариуса прямо на месте. Правда, это довольно дорогая процедура, так что не советую тратить на неё мои деньги.
- Ваши?
- Да, мои. И не имеет значения, что пока они пребывают в вашем кошельке.
- А пошлину?
- Пошлину придётся платить.
- Империя зарабатывает на дуэлях? - хмыкнул Иван. - Неплохо.
- Разумеется неплохо, - согласился шевалье. - Вы не будете возражать, если я заплачу за обоих?
- С чего такая щедрость?
- У меня здесь скидка, как у постоянного посетителя, а с вас бы взяли вдвое больше. Обычная экономия, сэр.
***
Перед поединком пришлось вытерпеть довольно долгую бюрократическую процедуру - чем древнее государство, тем сильнее в нём крючкотворные традиции. Это молодые королевства с историей до тысячи лет могут себе позволить упрощенное делопроизводство, но империя любую официальную запись превращает в целый ритуал с тайным сакральным смыслом.
- Назовите ваши имена, господа, - распорядитель площадки для поединков занёс перо над новой страничкой в книге регистрации. - Если желаете сохранить их в тайне, то можете придумать благородные псевдонимы.
- Шевалье ле Блан де ла Кошон, подданный Его Императорского Величества.
Иван решил воспользоваться псевдонимом, поэтому заявил:
- Риттер цу Гроссе Норгефокс из Груманта.
Чиновник добросовестно внёс имена в соответствующую графу и продолжил опрос:
- Кому сообщить печальную новость в случае вашей гибели?
- Я не собираюсь умирать, - первым ответил шевалье. - Но на всякий случай можете записать статс-секретаря Императорского Университета Джованни Моргана.
- Да и я тоже надеюсь остаться в живых, - рассмеялся Оклендхайм-младший. - Запишите риттера фон Тетюша и норвайского рикса Вована из рода Синяя Борода, проживающих ныне в гостинице при трактире "Свинья и апельсин".
- Готово, господа! Теперь попрошу предъявить имеющиеся при себе ценности, переходящие к победителю согласно закону о дуэлях. Оружие и конь переходят по умолчанию.
Де ла Кошон бросил на стол потёртый кошелёк и стянул с пальца перстень с красным камнем:
- В кошеле две гривенки серебром, откуда следует вычесть пошлину за обоих, а перстень оцениваю в две марки. Ещё победитель может снять с меня сапоги, исподние панталоны с четырьмя заплатами, и нижнюю рубашку, лопнувшую по шву в трёх местах.
Виконт откровенно заржал в ответ на наивную попытку оскорбить, но распорядитель был человеком ответственным, и внёс всё указанное в опись. Потом вопросительно посмотрел на Ивана.
Тот не собирался уступать противнику в остроумии:
- У меня восемь марок в кошельке, десять гривенок россыпью по карманам, женской привычки украшать себя перстнями не имею, а шевалье де ла Кошону пусть достанутся от селёдки уши, медвежья болезнь, геморрой на всю голову, хрен с бугра, конь в пальто, и ростовой портрет гномьего короля Блюминга Великого в неглиже и с парадной киркой в неприличном месте.
Шевалье хихикнул, представив гномьего короля в неожиданном виде, и заявил:
- А вы мне нравитесь, господин Гроссе Норгефокс.
- А вы мне нет! Блюмингом удовлетворяйся, извращенец! - ответил Виконт Оклендхайм, и на всякий случай уточнил у распорядителя. - Каков порядок проведения поединка?
- Никакого, - последовал ответ. - В поединке насмерть не существует ни правил, ни порядков, ни запрещённых приёмов. Разрешено всё, что приведёт к победе. Так что можете начинать прямо сейчас, господа.
После слов распорядителя шевалье хищно оскалился и потянул меч из ножен, а Джонни, не долго думая, зарядил противнику ногой в промежность. Потянулся, сгрёб со стола тощий кошелёк, перстень с красным камнем, и бросил небрежно:
- Потрудитесь доставить коня и меч этого господина в гостиницу "Свинья и апельсин" в любое удобное для вас время. Подштанники и рубаху он может оставить себе.
- А сапоги, сэр?
- Сапоги я дарю вам, глубокоуважаемый мэтр.
Распорядитель, до глубины души потрясённый скоротечностью и невероятной жестокостью поединка, осторожно осведомился:
- Вы не будете его добивать?
- Зачем?
- Но ведь условием дуэли была обязательная смерть одного из участников. Ведь ваш противник ещё жив.
Джонни с жалостью посмотрел на скорчившегося шевалье де ла Кошона, и притворно вздохнул: