Пьетро Кох вздремнуть не прочь
Во дворе под вязами,
Но за домом
В эту ночь
Им следить приказано.
— Я пройдусь, сержант, а ты,
У калитки дальней
Притаясь,
Садись в кусты.
Помни знак сигнальный!..
Скучно в медленной тиши.
Зябко.
Час четвертый.
На дорожке — ни души.
Дом молчит как мертвый.
В этом царстве тишины
И уснешь в два счета…
Вдруг он видит — Вдоль стены
В дом прокрался кто-то.
«Самый срок подать сигнал»,—
Прошептал Пепино
И рывком патрон вогнал
В глотку карабина.
Но… опять шаги слышны.
Чуть шурша травою,
От калитки
Вдоль стены
В дом метнулись трое.
Трет Пепино кожу век
И глазам не верит:
Восемнадцать человек
Прошмыгнули в двери.
Партизаны, стало быть…
Скрыть иль нет от Коха?
Кох не видел — можно скрыть.
Видел — будет плохо.
Звезд бессонный караул
Тает в небе мглистом.
Кох на лавочке уснул
И храпит с присвистом.
Разбудил сержант его,
Кашлянув нарочно.
— Что такое? — Ничего!
— Никого? — Так точно!
Солнце встало иа-аа крыш,
Разрумянив стены.
Здесь, Пепино, постоишь
И дождешься смены.
Из участка целый взвод
Кох прислал на смену.
А навстречу из ворот
Медленно, степенно
Вышел страж особняка,
Направляясь к рынку.
На руле одна рука,
А в другой — корзинка.
— А, начальство!
Мой привет!
Ношу — на багажник.
Сел на свой велосипед
И поехал важно.
— Вот артист! — сказал один.
Усмехнулись зрители.
— Этот вежливый блондин
Чем-то подозрителен.
Коха правая рука — Взводный Доменико
Крикнул:
— Пепе, чудака
Мигом догони-ка!
Тот догнал.
— Чего везешь?!
Слезь-ка, сделай милость! —
У слуги в коленках дрожь,
Сердце провалилось.
— Так и есть!
Одна трава!
Но трава на славу! —
И чуть слышно: — Голова,
Ночью жди облаву.
14
Ночью грянули: «Бот! Бот!» —
В дверь приклады ружей.
— Эй, блаженный идиот,
Выходи наружу!
Но в ответ за дверью тишь.
— Мы откроем силой!
— Отопри!
Не то взлетишь
Вместе с этой виллой!
Перешлеп разутых ног,
Шепоток за дверью:
«Пусть меня накажет бог,
Сонную тетерю!»
— Что колдуешь? Хочешь, гад,
В пекло без транзиту? —
Дверь открылась. — Очень рад
Вашему визиту.
Разъяренный Пьетро Кох
Подскочил к Алессио.
— Негодяй! Ты что, оглох?
Измочалю в месиво.
— Я снотворных много пью.
— Ну-ка, обезьяна!
Проведи в нору свою.
Где тут партизаны?
Покажи, облезлый гусь,
Где ты прячешь пленных?
— Партизан я сам боюсь,
Господин военный!
— Скажешь, в доме
Ты — один
Собственной персоною?
— Да, конечно, господин.
Вот клянусь мадонною.
— Ты мне клятвы эти брось!
Я уж, слава богу,
Вижу вас таких
Насквозь.
Обыскать берлогу!
Дом фашисты
Кверху дном
Весь перевернули.
Вот и снова за окном
Зорька в карауле.
Поднимается вдали
Солнце постепенно.
И ни с чем
Назад ушли
Злые полисмены.
Так потешился слуга
Над фашистским сбродом.
Пленных с виллы от врага
Вывел тайным ходом.
Прятал он запасы бомб,
Потайные рации
В дебрях римских катакомб
И канализации.
Утром
Вновь корзинку брал.
Вновь мелькали спицы.
И слуга опять кивал
Служащим милиции.
А победный день настал.
Не слугой-святошею,
Нет. Алессио предстал
Русским парнем Лешей.
А теперь
Он много лет
Из Узбекистана
В теплых письмах шлет привет
Бывшим партизанам.
Вот, Джованни, отчего
Нам сегодня весело.
Вот кто нам прислал письмо.
Вот кто наш Алессио.
15
Опять грозы сквозные пули
Простреливают темноту.
Джованни нынче в карауле,
С другими вместе на посту.
Он грязь с другими вместе месит.
Идет литой патрульный ряд.
Завод бастует третий месяц.
Посты рабочие стоят.
«Уж эти своего добьются»,—
Шумит народная молва.
Как в настоящей Революции,
Они воюют за права.
Раскаты грома раздаются,
Как отдаленная стрельба…
Хоть стачка и не Революция,
Но настоящая борьба!