И как же назвать эту падшую звезду? Ответ пришел мгновенно, как если бы уже долго поджидал его, зависнув в нужной точке на высоте тридцати пяти тысяч футов над уровнем моря. Джибрил. Ангел Джабраил – “Джибрил Фаришта”[38]. Джибрил и Чамча: ангел, от которого отвернулся бог, и псевдоангличанин, бегущий от отца. Две потерянных души под бесконечным небом бездомного бытия – они станут главными героями книги. Это уже было кое-что.
Раз Джибрил ангел – то Чамча, наверное, демон? Или все не так просто и в ангеле бывает нечто демоническое, а демон может порой примерить нимб?
Что до путешествий, то их накапливалось в книге все больше. В ее ткань вплетались сюжеты, на первый взгляд абсолютно посторонние. Так, в феврале 1983 года некий человек по имени Сайад Виллаят Хусейн Шах объявил своим последователям из числа мусульман-шиитов, что Аллах-де по его молитве раздвинет воды Аравийского моря и они смогут совершить паломничество в священный для шиитов иракский город Кербелу, пройдя пешком по дну морскому. Тридцать восемь человек поверили ему и бросились вслед за ним в воду. Многие из них утонули, но интереснее здесь другое: те, кто остался в живых, вопреки всякой очевидности клялись и божились, что чудо таки произошло и они были тому свидетелями. Эта история больше года не выходила у него из головы. Поскольку ему не хотелось писать ни о Пакистане, ни о шиитах, в его фантазиях паломники превратились в индийских суннитов, а их предводителем стала девушка. Тут ему очень кстати вспомнился исполинский баньян, виденный однажды в Южной Индии неподалеку от Майсура; дерево это столь огромно, что в стволе его устроены хижины и пробиты колодцы, а крону населяют мириады бабочек. Так в его воображении возникла деревня Титлипур, то есть “Город Бабочек”, и появилась таинственная девушка, окруженная и облепленная бабочками. Коль скоро ее последователи были суннитами, целью их вместо Кербелы стала Мекка, но тема расступившихся морских вод по-прежнему занимала центральное место в рассказе об их паломничестве.
Многие из громоздившихся один на другом фрагментов книги были посвящены “видимому, но незримому городу”, эмигрантскому Лондону эпохи Тэтчер. Реально существующие лондонские районы, где много эмигрантов из Азии – Саутхолл, расположенный на западе города, и Брик-Лейн, расположенный на востоке, – он с мешал с южнобережным Брикстоном и получил район Центрального Лондона под названием Брикхол. Там семейство, состоящее из ортодоксальных мусульман-родителей и мятежной дочери-подростка, содержало кафе “Шаандаар” – так он не слишком старательно замаскировал переводом названия на урду действительно имеющееся в Саутхолле “Бриллиант-Кафе”. В вымышленном Брикхоле кипели расовые страсти, грозившие в скором времени вылиться в уличные побоища.
А вот вам, пожалуйста, преображенная Кларисса, обзаведшаяся навеянным Ричардсоном именем Памела Лавлейс[39]. А вот аватара Робин, которая из покорительницы пустынь переквалифицировалась в альпинистку, а из христианки превратилась в еврейку Аллилуйю Коэн, или, иначе, Конус. А еще откуда ни возьмись появляется Кларисси-на бабушка Мэй Джуэлл, достойная пожилая леди, жившая у самого берега моря в городке Певенси-Бэй в графстве Суссекс. Каждому, кто был готов ее выслушать, она сообщала, что в юбб году норманнские ладьи проплыли ровнехонько через гостиную ее дома – за прошедшие с тех пор девять веков береговая линия, знаете ли, отодвинулась в море на целую милю. У бабушки Мэй в запасе имелось немало историй – она излагала их из раза в раз одними и теми же как святыня затверженными фразами – из времен своего англо-аргентинского прошлого, когда она жила в эстансии[40]Лас-Петакас в обществе рассеянного супруга-филателиста Чарльза “Дон Карлоса” Джуэлла, нескольких сот чрезвычайно горячих и гордых гаучо и огромного стада исключительно породистого аргентинского крупного рогатого скота.
Во времена, когда им принадлежала четвертая часть планеты, британцы растекались со своего промозглого северного островка и на просторе под необъятными небесами Индии и Африки вырастали в живописных романтиков с открытой душой, персонажей гораздо большего масштаба, чем могла вместить их родина. Но потом эпоха империй миновала, и британцы вынуждены были съежиться до своих прежних мелких, холодных, сереньких островных “я”. Бабушка Мэй, которая, сидя у себя в домике, похожем на башню береговой батареи, грезила безбрежными пампасами и призовыми быками, на манер единорогов припадавшими головой к ее коленам, была одним из таких персонажей, тем более интересным, что не совсем стандартным, ибо ее история разворачивалась в Аргентине, а не во владениях Британской империи. Он записал в блокнот имя, которое она будет носить в книге: Роза Диамант.
38
“Джибрил” – одна из множества возможных огласовок арабского имени “Джабраил”.
Слово “фаришта” во многих индоарийских языках (фарси, дари, урду, хинди и др.) означает “ангел”.
39
Памелой звали героиню романа английского писателя Сэмюэла Ричардсона (1689–1761) “Памела, или Награжденная добродетель” (1740), Клариссой – героиню его же “Клариссы, или Истории юной барышни” (1748), соблазненную светским негодяем Робертом Лавлейсом (Ловеласом), фамилией которого Рушди наградил Памелу.