Все стены лачуги были уставлены викторианскими вещами. У дверей, как охранники с плюмажем, стояли гигантские медные урны, ростом с Оку, наполненные разноцветными павлиньими перьями. Вдоль левой стены, футов на десять, вытянулся огромный английский дубовый буфет с тремя зеркалами, на его полированных полках разместились серебряные вещи, включая супницу и полный чайный сервиз. Они были начищены до блеска и сияли великолепием в убогой хижине.
Рядом с буфетом стояли софа и кресло из красного дерева, обитые темно-розовым гобеленом, и бересклетовый столик с мраморной столешницей, а на нем раскрашенная лампа в форме дельфина с абажуром красного стекла, по краю которого позвякивали цветные подвески. На другом квадратном столе, покрытом алой скатертью с шестидюймовой золотой бахромой, разместились по крайней мере штук двадцать часов.
Лолли подошла к ним. Там были медные башенные часы, французские каретные часы с рисованными портретами Наполеона, часы в виде пушки, циферблат которых был вделан в колесо лафета, многочисленные немецкие фарфоровые часы всех видов и размеров. Все они были установлены на разное время. Внезапно самые необычные часы начали отбивать время, наигрывая мелодию «Зеленые рукава»[7], при этом их верхушка вращалась.
Часы представляли собой черный эмалевый цилиндр, инкрустированный золотом и перламутром. В центре цилиндра находилось медное с позолотой солнце, верхушка тоже была медной, тонкой работы. Вокруг солнца медленно вращалась маленькая земля, а когда двигалась верхушка, получалось, что вокруг земли вращается также маленькая луна. Такой прелестной вещицы Лолли еще не видела. Мелодия закончилась, и тут же другие часы заиграли шотландскую песню «Доброе старое время».
– Они великолепны, – сказала Лолли.
Оку улыбнулась и подошла к ней. Когда одни часы заканчивали играть, другие сразу начинали, а женщины стояли и смотрели на них, пока не была сыграна последняя мелодия. Отзвучала последняя нотка, и Оку, взяв Лолли за руку, повела ее мимо огромной кровати под балдахином к разноцветной ширме. Старуха сложила ширму, и там оказалась самая чудесная вещь, которую Лолли не видела уже много недель.
– Ванна! – Лолли обернулась к старухе с надеждой во взгляде.
– Ты так и собираешься стоять, как Биг Бен, разрази его гром, или все-таки скинешь свои тряпки?
Лолли понадобилось двадцать секунд, чтобы раздеться, два часа, чтобы отмокнуть в ванной и остыть, полчаса, чтобы одеться в одежду местных жительниц, которую принесла ей Оку, и пять секунд, чтобы понять: Сэму пришел конец.
Глава 26
Превосходный план Сэма провалился. Он пытался выдернуть запястья из толстых пеньковых веревок. Безуспешно. Пытался ослабить веревки на лодыжках, но путы оказались такие же крепкие, как те, которыми были привязаны его руки к бамбуковому шесту за спиной.
Он взглянул на аборигенов, толпившихся неподалеку. Мояла был в центре внимания: хвастаясь, он демонстрировал всем стеклянный глаз Сэма. Когда Сэм был в Африке, этот трюк срабатывал. Ему тогда удалось убедить воинов одного африканского племени, что он бог, стоило вынуть глаз и перебросить с руки на руку, как мячик. А вот сейчас ничего не получилось.
Этот проклятый Мояла разразился неистово гневной речью, и не успел Сэм опомниться, как его привязали к бамбуковому шесту, а стеклянный глаз оказался в руках вороватого Моялы.
– Сэм! – К нему бежала Лолли. – О, Сэм! – Она налетела на него с разбегу так, что он даже задохнулся, обвилась вокруг него, как плющ, и забубнила, уткнувшись ему в грудь: – Они собираются убить тебя!
– Я понял это, увидев штуковину, которую они сооружают вон там.
Лолли заглянула ему через плечо и увидела группу мужчин, которые строили то, что Сэм принял за подобие катапульты.
– Похоже, они собираются швырнуть меня через пропасть. Падать придется долго.
Он снова засвистел, как тогда у моста, когда хотел ее напугать. Не думал он, что шутка обернется против него. Лолли отпрянула:
– Как ты можешь шутить? Это вовсе не смешно!
– Зато я умру смеясь.
Он попытался криво улыбнуться, но не смог, когда увидел ее лицо. Лолли, похоже, была готова расплакаться. Она наклонила голову и часто дышала, охваченная дрожью. Видно, ей приходилось нелегко.
– Я просто подумала...
Да, Сэм удостоверился, что ей нелегко.
– Это я виновата, что ты здесь. – Она подняла на него глаза. – Последние несколько недель у тебя были сплошные неприятности из-за меня, да?
– Зато мне не было скучно. – Он слегка улыбнулся, глядя на ее склоненную голову.
– Как бы мне хотелось... – Лолли замолкла и подняла голову, обреченность на ее лице внезапно сменилась чем-то более вдохновенным.
Сэм почуял недоброе. Лолли окинула взглядом деревню, затем посмотрела на трон короля.
– Где король?
– Твой новый папочка?
– Нет, серьезно, Сэм, где он?
– В самой большой хижине, вон там. – Сэм показал кивком головы.
– Я сейчас вернусь, – пообещала Лолли и направилась к хижине, но потом вдруг остановилась и, вернувшись, подошла к Сэму вплотную. Она положила ладони ему на грудь и посмотрела в лицо, ее мордашка выражала решительность. – Ты не умрешь. – С этими словами она повернулась и, вздернув подбородок выше некуда, зашагала к королевским покоям, как генерал-победитель.
Сэм смотрел ей вслед. Она намеревалась спасти его тем, что примется учить уму-разуму вождя племени – разговор наверняка будет короткий. Сэм снова постарался высвободить руки. Веревки не поддались. Сэм посмотрел на катапульту и пришел к единственному выводу: он все-таки умрет.
Лолли сделала глубокий вдох и перешагнула порог королевской хижины. Она оказалась в огромной комнате, заполненной людьми. Король сидел в большом плетеном кресле, украшенном красными перьями, ракушками и прочим. Стоило Лолли войти, как шум стих, и жители деревни расступились, давая ей дорогу к королю. Стараясь держаться так, будто она нисколько не напугана, она зашагала по проходу. Король не сводил с нее глаз, а когда Лолли остановилась перед ним, он молча ждал, что она скажет.
– Йо-йо, – произнесла Лолли, решив, что для начала нужно поздороваться.
Король взглянул на нее, потом протянул руку и взял со стола, стоявшего рядом, деревянный диск. Подняв деревяшку на ладони, он кивнул:
– Йо-йо.
По комнате пролетел шумок, и Лолли тут же ощутила чье-то присутствие. Рядом с ней стояла Оку.
– Что, разрази тебя гром, ты делаешь?
– Спасаю Сэма, – прошептала Лолли. – Как?
– Я еще сама не знаю, но, пожалуйста, скажи королю, что Сэм неопасен.
Оку заговорила, но не успела она закончить, как вперед вышел Мояла и что-то произнес. Затем он протянул руку и показал королю какой-то предмет.
– Глаз! – Лолли обернулась к Оку. – У него глаз Сэма.
Старуха посмотрела на Лолли так, будто та сошла с ума.
– Его стеклянный глаз, – объяснила Лолли. – Отбери у него.
Оку заговорила – Мояла возражал. Король просто сидел и молчал. Тогда Лолли ткнула локтем старуху:
– Ладно, забудь пока о глазе. Скажи, что Сэма нельзя трогать. Он мой друг.
Оку заговорила, и комнату наполнили возгласы удивления. Потом все зашептались. Мояла окончательно разъярился. Король поднял руку, и все стихли. У Лолли появилось дурное предчувствие.
– Они всегда так взбудоражены?
– Ты ведь хочешь спасти его?
Лолли кивнула.
– Я сказала им, что он... хм... немного больше чем друг.
– Ну и ладно. Все, что угодно, лишь бы спасти его.
– Все, что угодно?
Лолли снова кивнула.
– Я сказала им, что ты хочешь разделить с ним одеяло.
Лолли удивленно посмотрела на нее:
– Ну ладно, я поделюсь с ним одеялом и вообще чем угодно. Я обязана ему жизнью.