Все слуги — низкорослые, больше похожие на детей, бледнокожие существа. Те, кто по пухлее — могли бы даже сойти за детей. Если бы почти у всех них не были обрезаны носы или уши. Этот недостаток всячески скрывали за украшениями, но я понял, что это не просто так. Родичи Тали больше всего напоминали смесь хоббитов и гоблинов, их извращенных собратьев.
— Господин, прошу, оставьте мне мое сокровище. — отвлекла мое внимание Вхагар, она, долго борясь с собой, все же поклонилась Наместнику.
— Раб, посмевший покуситься на устои, или острова? — коротко спросил гигант, повернувшись к ней.
— Острова… — через несколько мгновений ответила дракон, опустив плечи.
— Я так и думал. — кажется даже разочарованно произнес Наместник, сжав в своей руке очередное сердце так, что кровь брызнула во все стороны, а на алтарь упал лишь кусок выжатого добела фарша. — Дальше.
— Этот мой. — неожиданно произнесла темнота, и рядом с Наместником появилась тень, быстро обретающая очертания. — Воля бога.
— Воля бога. — не стал спорить гигант, махнув в мою сторону рукой. — Да отвернется от нас его взгляд на тысячу лет.
— Навсегда. — усмехнулся Кукловод, поднимая кинжал, оставленный на постаменте и подзывая меня пальцем. Я бы шагнул и сам, но гориллы не стали ждать пока я сделаю шаг, а в следующее мгновение меня уже растянули на холодном жертвенном камне, мокром от склизкой чужой крови. — Ты готов, Эвакуатор?
— Будет больно. — проговорил я, закрывая глаза.
— Очень. — подтвердил Кукловод. — Но что-то хорошее рождается только через боль и страдание. Дай волю своим демонам. Свобода.
— СВОБОДА! — заорал я, и мир вокруг окончательно померк. Раздались недоуменные крики. Что-то говорил Наместник, ему противилась дракон, а крики и вопли все нарастали, пока их не обрезало словно вырубили звук. И только холод алтаря давал почувствовать, что я все еще на этом свете. А затем мне стало очень больно.
Кукловод вырезал из меня чужую сущность, вырвал словно плод при кесаревом сечении, с мясом и кровью. Со способностями заставляющими все новые шары гореть на рукояти кинжала. Я думал, что не переживу этого, но спустя всего несколько секунд рядом со мной стоял уже знакомый хмурый мальчик с красными глазами и бледной кожей, мои же раны затянулись полностью.
— Погоди, мой народ… — попытался возразить Тали. — Они еще не все здесь.
— Сейчас или никогда. — покачал головой Кукловод. — Мы заключили сделку. Маяк, сила, защита расы. Каждый из нас спасает свой народ. Изяслав, ты развил дар, но я должен тебя предупредить, если ты сейчас не отправишься с нами — он угаснет в течении месяца. Как и остальные дары богов.
— Какого… о чем ты? — взглянул я прямо в черные глаза Жреца Голода.
— Пожиратель голоден. Мы отберем у него пищу, но с потерей жертвенника ему будет все равно, чем питаться. Тысяча Ааба падет, для этого мира настанет конец времен. — пояснил Кукловод. — Навсегда. Все, кто останутся планете будут высосаны до смерти.
— Мой народ! — напомнил Тали.
— Я заберу лишь тех, кто здесь. Остальное вне моей власти. — спокойно ответил Кукловод. — Решай, спасти хоть кого-то, или пожертвовать всеми.
— Спасти. — сжав кулаки произнес Тали, и я увидел, как в мир тени проваливаются один за другим десятки, нет — сотни таких же как он коротышек. Но даже нескольких тысяч тут бы не набралось. Вряд ли такими силами можно спасти расу… разве что путем жесткой евгеники и обязательного рождения по двадцать детей на одну женщину.
— Маяк. — потребовал Кукловод, и Тали протянул руку к черному человеку, закрыв глаза, тот же в свою очередь протянул вторую руку мне. — Готов открыть дверь в свой мир?
— Ты говорил, что не можешь взять никого, но при этом — забираешь эту мелочь. — напомнил я, показывая на сгрудившихся полуросликов.
— Их мало, а вас сотни тысяч. Они — вестники, их род может путешествовать между мирами и ставить маяки. У нас договор. — спокойно и обстоятельно объяснил Кукловод.
— Мне нужен контакт с жертвенником. Желательно — с его центром. — решил я, и Тали, который мог бы возразить, потому что видел наш разговор с Наставником, промолчал. Он знал — если он сейчас возразит, я открою врата… но совсем не на нашу Землю, а прямиком в светило. Сейчас, почувствовав связь с жертвенником и миллионами спящих в нем душ, я чувствовал, что мне это по силам.
— Там, я покажу. — сказал, протянув руку, Кукловод. Я не стал спорить, и стоило коснуться его ладони, как я увидел точку для открытия врат. А дальше было дело техники. Стоило мне очутиться на вершине пирамиды, как я сорвал браслет с предплечья, и золотой паучок юркнул в трещину между камней.
— Что? Что ты сделал? — выпучив глаза крикнул Кукловод. — Ты хот понимаешь, что будет если он оживит Древнего?!
— Понимаю. У нас с ним тоже договор. Как и у вас с Тали. Все хотят получить больше, чем говорят. Я же просто обеспечиваю безопасность своих людей. Всех людей. — мрачно усмехнулся я, чувствуя, как меняется пространство вокруг. — Маяк? Сила?
— Маяк. — кивнул Тали, протягивая руку. Кукловод ничего не сказал, дав вторую, но этого и не требовалось. Мое сознание вырвалось из тела, и мгновенно перенеслось за тысячи километров отсюда, пробившись через измерения и пространство я вновь видел подмосковные деревушки и леса. Стоящие возле гигантского среднерусского моря войска и тысячи исследовательских судов.
Нет. Должно быть другое место. Защищенное, безопасное. Обратившись к собственным воспоминаниям, я заставил картину смениться. На восток. Еще дальше. Восьми миллионам человек нужен новый дом. Двум расам отверженных нужна новая крепость. России нужна твердая опора.
Кто не мечтал перенести столицу на Урал? Не зря же его называют опорным краем державы. Усмехнувшись, я выбрал поля, южнее Екатеринбурга. Достаточно войск и такновых армий чтобы справится с любой угрозой. Богатый ресурсами край, суровые, но гостеприимные люди. Они справятся.
Сила, стоило пожелать, и она полилась по моим жилам. Тонкий ручеек вскоре стал непреодолимым потоком, а после — наводнением, в котором я растворился без следа. Такова была сила, которую жертвовали тысячи безумных духов. И этого все равно было недостаточно. Я почувствовал, что мне придется взять больше, забрать у живых. Цена, которую придется заплатить всем, кто в пирамиде.
Мир померк снова, а когда я открыл глаза — понял, что стою в полном одиночестве на пустой площадке. Пространство еще колыхалось, не решаясь схлопнуться, но пирамиды уже не было. С той стороны, в мире многих цветов, творилось настоящее безумие. Старшие резали друг друга, бежали без оглядки, и я даже видел улетающую дракониху. И только Наместник Ааба, со своими обезьянами, бесстрастно смотрел на меня, пронзая своим взором пространство.
— Воин, не тот, кто убивает в ярости. Воин — тот, кто готов жертвовать собой ради защиты других. — усмехнувшись сказал я. Тысячник поднял руку, и я увидел, как мечи, занесенные над шеями Бориса и Миши. Но во мне еще бушевали остатки силы — я протянул руку, и оба товарища оказались рядом со мной. И мечи опустились, вспоров пустоту.
Миг, и мы уже стоим во внутреннем дворе штаба СВР. Рядом с тысячами других людей. Но всем не до нас. Они все смотрят вверх, в ужасающую пасть, опускающуюся на планету. Голод пришел… но, когда я уже решил, что наши минуты сочтены — навстречу тьме ударил луч света, далекий, едва заметный. А за ним — еще один — совсем рядом. И еще. А затем вершина пирамиды наставника начала разгораться и мне пришлось отвернуться, чтобы не ослепнуть.
Тысячи пирамид-кристаллидов. Вольные, и подчиненные Аабу. Все они сдерживали Голод на расстоянии, от планеты. Но все понимали — это лишь временное решение. Бога нельзя победить… по крайней мере раньше это никому не удавалось.