установки: признание закономерности и как бы естественности идущей
среди людей конкурентной борьбы, которая сопровождается обогаще╜
нием одних и обнищанием других, убеждение в решающем значении в
этой жизненной борьбе за личной, исполненной надлежащей энергии
и рационализма, инициативой, провозглашение не только материаль╜
ного, но и социального и даже этического превосходства богатства над
бедностью.
Вообще характерной чертой времени была растущая имуществен╜
ная дифференциация, углубляющаяся поляризация собственности. Те╜
мы богатства и бедности являются одними из заглавных в архаиче╜
ской поэзии, нашем главном литературном первоисточнике. Стремле╜
ние людей к наживе, вечный страх перед разорением и нищетой, спо╜
собы обогащения, необходимость соблюдения разумной, справедливой
меры в делах собственности -- все эти сюжеты социальной действи╜
тельности на разные лады обсуждаются различными поэтами, кре╜
стьянином Гесиодом и родовитыми аристократами Алкеем и Феогни╜
дом, авантюристом Архилохом и исполненным уравновешенной муд╜
рости Со лоном. О воззрениях Гесиода было сказано уже достаточно.
Разве что следовало бы упомянуть еще одну его сентенцию, в кото╜
рой признание общего стремления к богатству сопровождается харак╜
терной оговоркой относительно безрассудства чрезмерного влечения,
оговоркой, выдающей ориентацию также и Гесиода, при всем его ин╜
дивидуализме, на некую норму, диктуемую этикой складывающегося
гражданского общества. Порицая стремление иных людей совершать
----------------------- Page 108-----------------------
плавания ради прибыли даже весной, в не установившуюся еще погоду,
поэт замечает:
Но в безрассудстве своем и на это пускаются люди:
Ныне богатство для смертных самою душою их стало
(??????? ??? ???? ??????? ???????? ?????????).
(ст. 684-686).
Нашедшая, таким образом, известное отражение уже у Гесиода, эта
тема меры достигает своего полного развития в архаической поэзии на
рубеже VII--VI вв., когда формирование гражданского общества, поли╜
са, с его принципами социальной справедливости и законности, всту╜
пает в решающую фазу. Подтверждения можно найти в особенности
в произведениях Солона, а затем также и Феогнида.
Но тема меры --тема, так сказать, вторичная, определяемая кор╜
ректирующим воздействием полисной этики на исконное влечение лю╜
дей к богатству. А первоначальным заглавным мотивом было имен╜
но самое это влечение, воспринимаемое как естественное и вечное,
равно как и убеждение в определяющем значении богатства для об╜
щественного положения человека. Отголоски этих распространенных
мнений мы обнаруживаем и у названных только что представителей
высокой, проникнутой гражданскими мотивами лирики Солона и Фе╜
огнида. Вот элегия Солона, условно именуемая "К самому себе" (fr. 1
Diehl3).20 Афинский поэт отмечает всеобщность влечения к богатству:
Если иной небогат и томится от бедности тяжкой,
Все же мечтает всегда деньги большие (??????? ?????)
иметь.
Ищут по-разному все: тог по рыбообильному морю
Плавает на кораблях, думая в дом привезти
Прибыль (??????); он носится всюду, ветрами по свету
гонимый,
И не жалеет ничуть собственной жизни нигде;
Этот батрачит год за год, взрывая садовую землю;
Будет иному удел -- плугом работать кривым;
Тот же искусство Афины и мастера, бога Гефеста,
Тонко усвоив, рукой хлеб добывает себе.
(ст. 41 слл., пер. С. И. Радцига).
20 О мотивах поэтического творчества Солона ср. также: Новосадский Н. И. Лири╜
к а / / История греческой литературы. T. I. М.; Л., 1946. С. 197-202; Ziegler Н. Solon
als Mensch und D ich ter// NJb. Bd XXV 1922. H. 1. S. 193-205; Reinhardt K. Solons
Elegie ??? ??????// RhM. Bd 71. 1916. S. 128--135; Christes J. Solons M usenelegie//
Hermes. Bd 114. 1986. H. 1. S. 1-19.
----------------------- Page 109-----------------------
При этом Солон подчеркивает ненасытность свойственной людям
страсти к обогащению:
Ясных пределов нигде не положено людям в наживе
(??????? 5' ????? ????? ?????????? ??????? ??????).
Кто между нами сейчас разбогател больше всех,
Вдвое еще тот стремится. И кто же насытить всех мог бы?
(ст. 71-73).
Поэт признает, что и сам он охвачен желанием разбогатеть, но
только честным путем, на чем и делается в элегии особенный акцент:
Также стремлюсь и богатство (???????) иметь, но владеть
им нечестно
Я не хочу: наконец Правда (????) ведь все же придет.
Ежели боги богатство (???????) дадут, оно прочным бывает
От глубочайших корней вплоть до вершины самой.
Если же дерзостью (??' ??????) люди берут, не по чести приходит,
Несправедливым делам будет служить и тогда
Против желания. Но быстро приходит беда роковая.
(ст. 7 слл.).
В том же духе высказывался веком позже мегарский поэт Феогнид,
в элегиях которого темы бедности и богатства представлены столь же,
если даже не более, выпукло, как и у Солона.21 Феогнид признает до╜
стойным благородного человека лишь один способ обогащения -- тот,
что согласуется со справедливостью, и он даже заявляет, что чест╜
ная бедность предпочтительнее дурно нажитого богатства (ср.: ст. 29-
30, 145-158, 197-208 Diehl3). Вместе с тем он сетует, что на практике
несправедливый и бесчестный чаще обретает богатство, а удел спра╜
ведливого -- бедность (743-752). Сам он, лишившись во время смут на
родине своих наследственных владений (ср.: 345-350, 667-670, 1197--
1202), более всего страшится бедности (173-182, 351-354, 649-652) и
мечтает на старости обладать хотя бы скромным достатком, чтобы,
помимо немощи, не испытывать других мук (1155-1156). И он, разу╜
меется, хорошо представляет себе могущество богатства, способного и
приукрасить и облагородить кого угодно:
210 Феогниде ср.: Новосадский Н. И. Лирика. С. 202-207; Доватур А. И. 1) Фео╜
гнид М егарский// ВДИ. 1970. # 2. С .41-59; 2) Феогнид и Мегары / / ВДИ. 1971.
N3. С. 38-46; 3) Аргирида (Феогнид, 1211-1216) / / Античность и современность /
Под ред. М. Е. Грабарь-Пассек, М. Л. Гаспарова, Т. И. Кузнецовой. М., 1972. С. 223-
229.
----------------------- Page 110-----------------------
Всех ты божеств, о Богатство, желаннее, всех ты прекрасней!
Как бы кто ни был дурен, будет с тобою хорош.
(ст.1117-1118,
пер. В. В. Вересаева).
Но, быть может, самым точным образом выразил всеобщее убеж╜
дение во всемогуществе богатства, в прямой зависимости социального
значения человека от его имущественного состояния лесбосский поэт
Алкей, живший, как и Солон, на рубеже VII-VI вв. Алкей повторяет
суждение, высказанное будто бы легендарным царем Спарты Аристо╜
демом, но, на самом деле, отражающее дух современной поэту эпохи:
Помнят в Спарте Аристодема
Крылатое слово: в силе слово то.
Царь сказал: "Человек-- богатство (??????' ????)".
Нет бедному славы, чести нищему.
(Alcaeus, fr. 360 Lobel--Page,
пер. Вяч. Иванова).
Надо, однако, заметить, что богатство чаще было спутником знат╜
ности; характерное обязательное сочетание этих двух моментов и опре╜