позднейшая традиция связывала с началом политической деятельности Солона,
т. е. относила -- по-видимому, справедливо -- к рубежу VII-VI . до н. э. (см.: Plut.
Sol. 12). Однако ничто не мешает видеть в упоминании Аристотеля о суде над
нечестивцами завершение общего рассказа о Килоновой смуте, коль скоро все это
помещается им во времена до Солона и даже до Драконта. Тогда и слова "после
этого" в начале 2-й главы можно толковать как общее указание на время после
заговора Килона с его ближайшими последствиями. Ср.: Бузескул В. П. Афинская
полития Аристотеля как источник для истории государственного строя Афин до
конца V в. Харьков, 1895. С. 176-177, 295 слл.
28Яйленко В. П. Архаическая Греция / / Античная Греция. Т I. М., 1983. С. 128--
193.
----------------------- Page 116-----------------------
оно ни было, однако, со своей стороны, хотели бы воспользоваться не
менее естественным правом и на возражение, коль скоро такое мне╜
ние переходит черту, отделяющую парадокс от заблуждения. Вместе с
тем критическое изложение взглядов Яйленко может послужить хоро╜
шей иллюстрацией тому, к каким крайностям может привести увлече╜
ние модными сейчас среди части историков трактовками античности
в примитивизирующем духе.
В самом деле, гиперкритицизм в отношении к античной традиции
и принципиальный отказ от интерпретации исторического развития
Греции в век архаики с позиций материалистической диалектики до╜
ведены в очерке В. П. Яйленко до степени пес plus ultra. Автор, со╜
лидаризируясь с мнением Ч. Старра и буквально повторяя его слова,
подчеркивает, что "полис формировался в очень простом обществе, в
котором бедные и богатые не слишком разнились друг от друга и чув╜
ствовали себя членами одного коллектива".29 Он пытается доказать,
что в архаическую эпоху у греков "разница между богатством и бед╜
ностью была минимальной" и что "имущественная дифференциация
на массовом уровне в это время еще отсутствовала".30 И он поступает
вполне последовательно, когда свое "заключение об отсутствии суще╜
ственной имущественной дифференциации в архаической Греции" де╜
лает основою для вывода, что "процесс возникновения и дальнейшего
становления полиса происходил в основном эволюционно".31
Мало того, обращаясь к анализу социальной структуры архаиче╜
ского общества, В. П. Яйленко и здесь делает все возможное, чтобы
затушевать существо исторической жизни -- противостояние демоса и
знати. Вслед за другим западным ученым Ю. Герлахом он готов при╜
знать, что отличительные признаки аристократизма в архаическое
время сводились к "потенциально общечеловеческим свойствам", к
таким моральным категориям, как обладание доблестью и стремле╜
ние к славе, за которыми не скрывалось никакой сословной подопле╜
ки.32 Спартанскую аристократию он растворяет в тиртеевском демо╜
се, а знатные афинские роды попросту объявляет фикцией.33 И он
не устает и здесь повторять, что в архаическом греческом полисе "не
было и не могло быть серьезных различий в социальном статусе от╜
дельных групп индивидуумов" и что будто бы нет ничего естественнее
заключения "об отсутствии существенных социальных различий в ге-
сиодовском обществе и в полисе эпохи его становления".34
29Там же. С. 155; ср.: Starr Ch. G. A History of the Ancient World. P. 209.
30 Яйленко В. П. Архаическая Греция. С. 158.
31 Там же. С. 159.
32Там же. С. 162-163; ср.: Gerlach J. Aner Agathos: Diss. MЭnchen, 1932.
33 Яйленко В. П. Архаическая Греция. С. 162.
34Там же. С. 161 и 162.
----------------------- Page 117-----------------------
Конечно, В. П. Яйленко не может не видеть реалий, противореча╜
щих его позиции. Он вынужден признать, что в архаическую эпоху
греческой истории "общая бедность страны являлась широким полем
для социально-политических противоречий и столкновений";35 что "в
каждом полисе имелась и своя аристократия по рождению, и свои бо╜
гачи, и средние по достатку слои, и беднота";36 что защищаемое им
положение о простоте и единстве архаического общества не может ис╜
ключить вопроса: "а как же согласовать с таким тезисом угнетение
человека человеком в досолоновских Афинах?".37 Но в том-то и де╜
ло, что и этот и другие подобного же рода вопросы остаются в работе
Яйленко без разъяснения.
Равным образом и при рассмотрении путей формирования полиса
В. П. Яйленко делает важное признание, что "возникновению и станов╜
лению полиса сопутствовало развитие существенной социальной стра╜
тификации в части греческого архаического общества" и что обуслов╜
ленные этим факторы "дестабилизировали отдельные полисы, созда╜
вая коллизионные ситуации, а иногда и вооруженные конфликты".38
Однако это признание сразу же сводится на нет указанием на то, что
"пути предотвращения полисами кризисного состояния или преодоле╜
ния уже создавшейся конфликтной ситуации были многообразны и ни
в коей мере не могут быть сведены только к радикальным формам
социально-политической борьбы" и что, напротив того, "в источниках
превалируют эволюционные пути разрешения противоречий".39 И да╜
лее, вопреки исторической правде и, в частности, преданию о неодно╜
кратно вспыхивавших смутах и возникавших тираниях, утверждается,
что и в ионийских городах, и в Афинах преобладал именно эволюци╜
онный путь становления полиса.
В. П. Яйленко не отказывает себе в удовольствии поиронизировать
над распространенным, в частности, и в советской историографии мне╜
нием относительно накала социальных противоречий в архаическом
обществе: "Сколько было сказано и написано о разорении, обнищании
народных масс и их борьбе за свои права, сколько раз Аттика рубе╜
жа VII-VI вв. выдавалась за пример ожесточенной классовой борьбы
народа с аристократией."40 Он убежден в противном: "Исходя из ана╜
лиза афинских событий, едва ли можно говорить о классах, классовой
борьбе и революции. Применительно к архаической эпохе упомянутые
понятия не более чем модернизаторские фикции, в лучшем случае по╜
35Там же. С. 159.
36Там же. С. 161.
37Там же.
38Там же. С. 173.
39Там же. С. 173-174.
40Там же. С. 188.
----------------------- Page 118-----------------------
вторяющие картину IV в. до н.э. и последующих столетий, механиче╜
ски перенесенную Аристотелем, Плутархом и другими античными ав╜
торами на архаическую эпоху. Приведенные данные показывают, что
становление полиса осуществлялось на ином, гораздо более примитив╜
ном уровне.. Этот процесс происходил повсеместно на эволюционной
основе, и хотя ему были свойственны отдельные междоусобицы и край╜
ности тирании, это не более как издержки становления полиса".41
Нетрудно, однако, убедиться, каким способом автор добивается
нужного ему впечатления -- односторонним подбором и тенденциоз╜
ным перетолкованием исторических фактов. Показательно в этой свя╜
зи и гиперкритическое отношение к античной традиции: то, что в
ней не подходит к разрабатываемой схеме, отбрасывается как позд╜
нейшее измышление. Показательна, наконец, и манипуляция с обви╜