25Подробнее см.: Ciaceri Е. Storia della Magna Grecia. II. P. 276 sgg.
----------------------- Page 162-----------------------
греков погибло до 10 тыс. (Diod, XIV, 101-102; Strab, VI, 1,1, p. 253).26
Наконец, на рубеже IV--III вв. когда среди ослабленного сиракуз╜
скими тиранами эллинства Италии единственно сильным остался Та╜
рент, борьба обострилась до предела. Тарент, не выдерживая натис╜
ка луканов и япигов, неоднократно обращался за помощью к грекам
метрополии, однако являвшиеся оттуда по его призыву полководцы
успеха в Италии не имели: спартанский царь Архидам III, сын Агеси╜
лая, погиб здесь в 338 г.; эпирский (молосский) царь Александр, брат
Олимпиады, погиб в 330 г.; спартанский царевич Клеоним, сын Клео╜
мена II, действовал неудачно в 303 г.· сиракузский тиран Агафокл в
90-х годах следующего столетия мог добиться лишь временного успе╜
ха.27 Чуть позже, когда над Тарентом нависла еще более страшная
угроза--со стороны Рима, тарентинцы, как известно, призвали на по╜
мощь эпирского царя Пирра, племянника Александра Молосского. Его
борьба и поражение в Италии (280-275 гг. ) знаменовали конец неза╜
висимого существования греков-италиотов. А вскоре наступил черед и
сикелиотам: по итогам 1-й Пунической войны Сицилия стала римской
провинцией (241 г.).
Оценивая причины исторической неудачи греков в Италии, необхо╜
димо прежде всего отметить слабость и неэффективность их собствен╜
ных действий, на которых пагубно сказывались традиции полисного
партикуляризма. Правда, время от времени италиоты делали попыт╜
ки преодолеть свою политическую разобщенность и даже в какой-то
момент, на рубеже V-IV вв, сумели сорганизоваться в единый союз
(см.: Diod, XIV, 91, 1, под 393 г.),28 что явно стояло в русле известных
федеративных или державных объединительных тенденций греческой
политики в зоне колонизации, перед лицом варварского окружения
(ср. образование Ионийского союза в Западной Малой Азии, объеди╜
нение городов Боспора в Северном Причерноморье, не говоря уже о
Сицилийской державе Дионисия). Однако в Италии эти усилия обна╜
ружились сравнительно поздно и вдобавок были парализованы сопер╜
ничающим выступлением сиракузской тирании. Вместе с тем очевидна
и особенная сила варварского противостояния: грозными противника╜
ми греков в Италии явились местные племенные союзы кампанцев,
луканов, бруттиев, япигов (мессапиев), а когда вслед за ними на гре╜
26См. также: Ф р о л о в Э . Д . Сицилийская держава Дионисия. С. 78 слл.; C ia c e r i Е .
Storia della Magna Grecia. II. 394 sgg., 413 sgg.
27Cm. также: М о м м з е н Т . История Рима / Пер. с нем. под ред. Ф. В. Кипарисова.
T. I. М., 1936. С. 341 слл.· К о в а л е в С . И. История Рима. Изд. 2-е. Л , 1986. С. 139;
C ia c e r i Е . Storia della Magna Grecia. Vol. III. 1932. P. 1 sgg.
28О союзе италиотов ср. также: Ф р о л о в Э . Д . Сицилийская держава Дионисия.
С. 77; M e y e r Ed.. Geschichte des Altertums. Bd V Stuttgart; Berlin, 1902. S. 127-128;
C ia c e r i E . Storia della Magna Grecia. Vol. II. P. 413-414; S tr o h e k e r K . F. Dionysios I.
Wiesbaden, 1958. S. 113-114.
----------------------- Page 163-----------------------
ков-италиотов надвинулась мощь римлян, единой Римско-италийской
державы, дело греков было окончательно проиграно.
Как бы там ни было, примеры, взятые из италийской и сицилий╜
ской истории, как, впрочем, и все то, что нам известно о греко-варвар╜
ских отношениях в других областях Средиземноморья и Понта (ср.
ожесточенную борьбу греков с карийцами, греческих городов Халки╜
дики и Фасоса с фракийцами, Гераклеи Понтийской с мариандинами,
Боспора и Херсонеса Таврического со скифами и проч.), --весь этот
материал в целом убедительно свидетельствует о далеко не мирном
и не сотрудническом характере контактов, которые буквально были
навязаны одним миром другому, в конечном счете -- скажем об этом
со всею определенностью -- об империалистском характере греческой
колонизации.
При этом надо учитывать не только такие очевидные проявления
колониального разбоя, как захват у местных жителей их земель и об╜
ращение их самих в рабов или зависимых данников, но и формы, так
сказать, скрытые, и среди этих последних в особенности неэквивалент╜
ный характер обмена между греческим миром и варварской перифери╜
ей.29 Сбывая варварам изделия своего ремесла, предметы роскоши и,
конечно же, вино, греки получали взамен гораздо более ценные вещи --
разнообразное сырье, хлеб, рабов, т. е. все то, что буквальным образом
стало основою для развития и процветания их рабовладельческой эко╜
номики. Без преувеличения можно сказать, что так называемая вели╜
кая колонизация и открытая ею эксплуатация варварской периферии
явились для греков важнейшими материальными предпосылками ре╜
ализации античного способа развития, с рабством иноплеменников, но
зато с гражданскими правами и привилегиями для соотечественников.
2. РАННЕГРЕЧЕСКАЯ ТИРАНИЯ
Вывод колоний за море был важным средством предупреждения
социального взрыва в греческих метрополиях. Тем не менее архаиче╜
ское общество не было совершенно застраховано от жестких колли╜
зий; напротив того, не взирая ни на какие предупредительные меры
мудрых политиков, греческие общины нередко оказывались охваче╜
ны сильнейшим социальным брожением, или, как говорили древние,
смутою (??????), которую непрерывно возбуждали древние неискоре╜
нимые противоречия между демосом и аристократией, равно как и
соперничающее честолюбие знатных лидеров.
Вообще вступление на античный путь развития не было для греков
столь гладким и простым делом, как могло бы показаться с первого
29Ср.: Полянский Ф. Я. Экономическая мысль Древней Греции. М., 1974. С. 5-6.
----------------------- Page 164-----------------------
взгляда. Первоначальною законодательною реформою были заложены
первые опоры и намечены контуры, а колонизацией были обеспечены
дальнейшие необходимые условия для форсированного возведения по╜
лисного здания. Однако в условиях объективно созревшей и разразив╜
шейся смуты субъективная готовность архаического греческого обще╜
ства к завершению работы совместными усилиями оставляла желать
лучшего. По большому счету ни аристократия не хотела поступиться
в пользу народа традиционными своими привилегиями, ни демокра╜
тия не намерена была соизмерять степень своего давления на знать
с разумною мерою, диктуемою потребностями сохранения граждан╜
ского единства, сознанием необходимости социального компромисса.
В этих условиях роль своеобразного общественного катализатора сыг╜
рала архаическая тирания (ее еще называют раннегреческой, или стар╜
шей, чтобы отличать от тирании, возродившейся в условиях кризиса
полиса в позднеклассическое и эллинистическое время).30
Строго говоря, древняя тирания не была конструктивным элемен╜
том демократического движения; она была, скорее, побочным явле╜
нием, порожденным смутою, и носила по преимуществу деструктив╜
ный характер. Далее, если первоначальная законодательная реформа
и колонизация были подлинными воплощениями греческого рациона╜