ятельными и даже, более того, по мере возрастания роли войны и во╜
енной политики, приобрели значение главного правительственного ор╜
гана.
Но самое, может быть, важное состояло в том, что при Клисфене
утвердившаяся, наконец, демократия получила твердые гарантии сво╜
его дальнейшего существования. Были приняты эффективные меры
против своеволия и необузданности отдельных знатных кланов и силь╜
ных личностей. Силу первых должна была подорвать административ╜
но-территориальная реформа Клисфена, имевшая в виду раздробле╜
ние старинных родовых групп между новыми территориальными под╜
разделениями. А против непомерного возвышения личности был на╜
правлен также учрежденный Клисфеном предупредительный "суд че╜
репков" -- остракизм (см.: Androtion, FgrHist 324 F 6: Aristot. Ath. pol,
22; Philochor., FgrHist 328 F 30; Diod., XI, 55; Ael. V.h., XIII, 24).37
Суть процедуры состояла в том, что на специальном народном со╜
брании, насчитывавшем не менее 6 тыс. человек, граждане подавали
голоса --черепки с нацарапанными на них именами тех, кто, по их
мнению, представлял опасность для общества. Получивший большин╜
ство голосов должен был уйти в изгнание на 10 или (позднее) 5 лет, и
хотя в остальном он не подвергался никакому бесчестью или ограниче╜
нию в правах, его политической активности и влиянию клался предел,
по крайней мере на известное время.
Согласно свидетельствам древних, впервые закон об остракизме
37Об остракизме см. также: Латышев В. В. Очерк греческих древностей. Ч. I.
Изд. 3-е. СПб., 1897. С. 167-168, 232-233. Специальные исследования: Carcopino J.
L'ostracisme athИnien. 2-Хme Иd. Paris, 1935; Kagan D. The Origin and Purposes of
O stracism // Hesperia. Vol. XXX. 1961. N"24. P. 393-401; Keaney J. J. The Text of
Androtion F 6 and the Origin of Ostracism / / Historia. Bd XIX. 1970. H. 1. P 1-
11; Keaney J. J., Raubitschek A. E. A Late Byzantine Account of O stracism // AJPh.
Vol. 93. 1972. N 1. P. 87-91; Thomsen R. The Origin of Ostracism. A Synthesis. Copen╜
hagen, 1972.
----------------------- Page 170-----------------------
был применен спустя два года после первой победы над персами при
Марафоне.38 Тогда уверовавший в свою силу народ использовал серию
остракизмов для устранения из Афин родственников и сторонников
свергнутых тиранов, дабы искоренить всякую возможность возрожде╜
ния антидемократического режима личной власти. Но и позднее ост╜
ракизм оставался эффективным орудием контроля в руках демоса по
отношению к той аристократической прослойке, которая по традиции
поставляла политических лидеров Афинскому государству. Посред╜
ством остракизма афинская гражданская община оберегала себя от
нежелательных последствий чрезмерного успеха той или другой ари╜
стократической личности. Последовательным устранением политиков,
чье влияние грозило превзойти допустимую при демократии норму,
община и утверждала свое суверенное право, свое значение воплощен╜
ного государственного начала.39
Конечно, нельзя отрицать того, что проведение Клисфеном важ╜
ных государственных преобразований было обусловлено не только и
даже на первых порах, может быть, не столько широкими демокра╜
тическими устремлениями реформатора, сколько более частною, лич╜
ною причиною -- соперничеством его с другим влиятельным аристо╜
кратом Исагором и необходимостью в борьбе с сильным противником
опереться на поддержку народа. Это подчеркивается уже и в древней
традиции, у Геродота, когда он повествует о борьбе за власть меж╜
ду Клисфеном и Исагором в Афинах, только что освободившихся от
тирании Писистратидов: "Эти люди вели между собою распри из-за
преобладания (?????????? ???? ????????), пока побежденный Клисфен
не привлек на свою сторону народ (??? ????? ???????????????) (Her. V,
66, пер. Ф. Г. Мищенко).
Однако, не забывая о том, что непосредственным исходным мо╜
ментом деятельности Клисфена было честолюбивое соперничество с
себе подобными из-за власти, мы не должны ставить под сомнение
принципальный характер содеянного им, отрицать объективную де╜
мократическую сущность осуществленных им реформ. Размышляя о
месте Клисфена в ряду творцов афинского полисного строя, мы мо╜
жем сказать так: величие его как политика состояло не в изначальном
демократическом устремлении, а в гениальном постижении и реали╜
зации объективно необходимых задач в ходе развязанной личным че╜
столюбием борьбы. Отлично сказано по этому поводу у Г. Бенгтсона:
"Клисфеновский новый порядок родился из нужд сиюминутной поли╜
тики. Но если он, тем не менее, своим лицом обращен в будущее, то
38Битва при Марафоне произошла в 490 г. до н.э.
39Подробнее см.: Фролов Э .Д . Политические лидеры афинской дем ократии//
Политические деятели античности, средневековья и нового времени. Л ., 1983. С. 6-
2 2 .
----------------------- Page 171-----------------------
это отличает его как творение поистине государственного ума".
Впрочем, при более пристальном вглядывании в ход исторического
развития убеждаешься, что доля объективной заданности в действи╜
ях Клисфена была даже большей, чем это представляется с первого
взгляда. Ведь если его выступление и в самом деле находилось под воз╜
действием личного честолюбия, стимулированного свержением тира╜
нии, то ход борьбы и ее конечный результат всецело уже определялись
той решающей ролью, которую с высвобождением из-под опеки тира╜
нии стал играть в политической жизни демос. Время Солона и время
Клисфена --две крайние точки в становлении афинской демократии;
между ними для афинского народа пролегла длительная полоса поли╜
тического возмужания. Если при Солоне демос являлся только одной
из борющихся групп, то теперь, в конце VI в, после нивелирующей ра╜
боты, проделанной тиранией, он остался единственной общественной
силой, без опоры на которую любое политическое выступление было
обречено на провал. Если Клисфен стремился к подлинному успеху, --
а он был достаточно прозорлив, чтобы отличить прочный успех от
скоротечного, -- то его обращение к народу было предопределено. Но
тогда неизбежным было и проведение всего того, что было им осу╜
ществлено в интересах демоса и что делает его реформы не только
заключительным этапом в формировании афинского демократическо╜
го полиса, но и отправной точкой в начавшемся становлении в Афинах
строя радикальной демократии.
Мы лишний раз убеждаемся, таким образом, во внутренней свя╜
занности исторического процесса, в данном случае -- в закономерности
важнейших этапов архаической революции в Афинах. Первоначальная
законодательная реформа разрешила главные трудности и заложила
основания нового, гражданского общества, но она же, вследствие недо╜
статочной своей радикальности, обусловила последующее обострение
социальной борьбы и, таким образом, подготовила почву для рожде╜
ния тирании. Последняя решительным подавлением аристократиче╜
ской оппозиции расчистила поле для будущего торжества демократии.
Когда, по устранении тирании, на первый план вновь выступили че╜
столюбивые лидеры уцелевших аристократических кланов, стало яс╜