— Спасибо, профессор, за науку. Постараюсь не забывать.
— Так с кем ты не хочешь дружить? — Северус принял из рук Гарри пустой серебряный кубок.
— С Роном, — немного помолчав, все же ответил Поттер, предварительно взглянув в сторону комнатки медиковедьмы.
— Понятно. Свои соображения мне вечером расскажешь?
— Пока нет. Я еще не определился полностью со своим мнением. Сколько мне еще здесь лежать, сэр? — Гарри скривился, показывая, как ему надоело валяться в постели.
— Два часа обязательно, а там — что скажет Поппи. Только никаких зелий без консультации со мной не пей. Я модифицировал… — Снейп показал кубок, намекая на выпитое Гарри зелье. — Так что нужно быть осторожными, чтобы не вызвать побочных явлений при смешивании с другими зельями.
— Я понял, сэр, — свое «сэр» Поттер все время произносил таким снисходительным тоном, словно делал одолжение. Это сильно раздражало Снейпа.
— Мистер Поттер, почему вам так сложно уважительно ко мне обращаться?
— С чего вы это взяли, сэр… Ой… Профессор Снейп, простите меня пожалуйста, — до Гарри только сейчас дошло, как он разговаривал с Северусом. А вдруг их кто-то слышал? Поттер покраснел. Он совсем расслабился и забыл, что они вполне могут оказаться не одни в больничном крыле. И это уже не говоря о том, что в любом случае его обращение было неприемлемым.
— Надеюсь увидеть вас в Большом зале во время обеда, мистер Поттер. Выздоравливайте, — Снейп криво усмехнулся и вышел из комнаты, заставив мантию взвиться на повороте так, как это получалось только у него одного.
Через две недели Рон Уизли понял, что Поттер и Малфой его избегают. С ним не ссорились, но и поддерживать отношения явно не стремились. У них все время были какие-то отговорки, в Большом зале они появлялись только для того, чтобы поесть, даже в библиотеке они ухитрялись всегда готовиться не к тому предмету, с каким в то же самое время мучился Рон. Фред и Джордж вовсю насмехались над ним, не забывая при каждом удобном случае заметить:
— А мы тебя предупреждали, братец! И где же твоя хваленая хитрость?
И вот когда Рон совсем уже было потерял всякую надежду, помощь пришла оттуда, откуда он ее, собственно, и не ждал. Директор Дамблдор передал ему сообщение через какого-то хаффлпаффца, что ожидает его в своем кабинете для разговора. Всю дорогу до директорского кабинета Рон усиленно припоминал, что же он сделал не так? Вызов к Дамблдору у него ассоциировался исключительно с наказанием. Стоило Рону подойти к горгульям, охраняющим вход в кабинет директора, как те отодвинулись в стороны, пропуская его на узкую лестницу.
— Проходи, Рон. Проходи, — приветливо позвал Дамблдор, когда Уизли поднял руку, чтобы постучать в дверь. Создавалось впечатление, что директор умел видеть сквозь стены.
Осмотревшись по сторонам, Рон поразился большому количеству портретов на стенах. Десятка два колдунов и ведьм пристально рассматривали его из-за позолоченных рам. Самым удивительным было, пожалуй, то, что ни один из них не произнес ни звука, словно на всех было наслано Силенцио, отобравшее их голоса.
— Проходи, мальчик мой. Присаживайся, — пригласил Дамблдор, указывая на кресло возле стола. — Вот конфеты, угощайся, — он подвинул к краю хрустальную вазочку с горстью конфет в ярких обертках. — Это маггловские, ты таких, пожалуй, еще не пробовал, — нахваливал директор. — Ты, наверное, задаешься вопросом, зачем я тебя позвал? В этом нет ничего необычного. Рон, ты же знаешь, что я дружен с твоими родителями? Вот я и решил узнать, как у тебя дела. Как тебя приняли на факультете, не обижают?
— Все хорошо, господин директор, — засовывая за щеку конфету, заверил Дамблдора Рон.
— А с кем ты подружился за это время? — Альбус заметил, что дружба Уизли и Поттера, так удачно складывающаяся с начала учебного года, в последние дни дала глубокую трещину. Он хотел разобраться в причинах и по возможности исправить положение.
— Да так. Со всеми понемногу, — пожал плечам Рон, разворачивая следующую конфету. Дома его не часто баловали покупными сладостями.
— Я думал, ты дружишь с Гарри Поттером. Мне показалось? Вы часто бываете вместе. Это хороший выбор друга, Рон. Дружба между факультетами — это похвально, ты подаешь прекрасный пример остальным студентам, — Дамблдор видел, как взгляд Рона стал хмурым и расстроенным.
— Гарри не хочет со мной дружить, — признался он.
— Почему? Ты его чем-то обидел? — в голосе директора было столько заботы и тепла, что Рон не выдержал и начал жаловаться:
— Не обижал я его, и мы с ним не ссорились. Просто, после того случая с троллем он почему-то отвернулся от меня. Все время с Малфоем проводит. Они из слизеринской гостиной только на занятия и Большой зал выходят. А я его и в больничном крыле навещал, и всем рассказывал, какой он герой, как он здорово справился с троллем. Он только видит, что я к нему хочу подойти, так сразу куда-то быстро убегает, — Рон развел руками, тяжко вздохнул и еще одну конфету запихнул себе в рот, словно желал подсластить горькое разочарование в друге.
— Избегает, говоришь? А чем вы занимались, когда он не убегал от тебя?
— В шахматы играли, разговаривали, на метле летали… Знаете, как он здорово летает? Почти так же хорошо, как я!
— А в шахматы Гарри тоже хорошо играет? — Дамблдор знал, что Поттер вряд ли мог где-то научиться играть в эту игру, разве что в маггловской школе. Но едва ли у него там были друзья, с такими-то строгими опекунами. Подобная игра требует не только знания правил, но и определенных навыков, не говоря уже об особом складе ума.
— Нет, в шахматы не так хорошо. Но Малфоя он обыгрывает. А меня очень редко. Это я его учил играть. Он, представляете, вообще не знал даже, как фигуры по полю ходят. Но он молодец, быстро учится, — похвалил Поттера Рон.
— Тебе нравится дружить с Гарри? — задал Рону провокационный вопрос директор. Он уже просчитывал, чем может стать ему полезен этот наивный и искренний в своих желаниях ребенок.
— Очень! Только вот…
— Я попробую тебе помочь, мой мальчик, — пообещал Дамблдор.
— Как? — глаза Рона загорелись надеждой.
— Я постараюсь сделать так, чтобы вы с Гарри могли общаться, и он от тебя не сбегал. Остальное зависит только от тебя, Рон. Постарайся не упустить эту возможность. Если у тебя все же что-то будет не получаться с этой дружбой — придешь ко мне. Подумаем вместе, как помочь тебе. Хорошо? И еще. Тебе же будет несложно рассказывать мне о Гарри? Ты же слышал, что я его опекун? Мне хотелось бы больше о нем знать, а Гарри стесняется о себе говорить. Ты понимаешь?
— Да, я знаю, что он не любит рассказывать о себе. Но я обязательно с вами поделюсь всем, что узнаю. Конечно, если мы с ним будем опять дружить, — Рон, понимая, что разговор подходит к концу, подхватил последние две конфетки из вазочки и, быстро их развернув, засунул за щеку.
— Вот и договорились, Рон. Я помогу тебе, а ты мне. Только не рассказывай Гарри о моем участии, хорошо? — Дамблдор смотрел, как последняя конфета со специальной начинкой была благополучно проглочена Уизли. Теперь Зелье доверия будет отлично работать месяц, а то и два. Оставалось только как-то повлиять на Поттера.
— Всего хорошего, — попрощался Рон, выходя из кабинета Дамблдора.
Всю дорогу до гриффиндорский гостиной он думал о том, какой у них отличный директор школы, какой он заботливый, и как Рону повезло, что тот дружит с его родителями. Теперь нужно было немного подождать. Дамблдор очень серьезный маг, он слов на ветер не бросает. А значит, скоро, очень скоро, Рон сможет опять наслаждаться дружбой с Гарри Поттером.
В субботу вечером Гарри оправился к Северусу. Чтобы избежать лишнего любопытства Драко и остальных слизеринцев Снейп еще в прошлые выходные прямо в гостиной факультета объявил Поттеру, что после происшествия с троллем его магический потенциал нуждается в тщательном контроле. Для этого Гарри должен будет до Рождества раз в неделю по выходным приходить к нему или к мадам Помфри для осмотра и принятия необходимых зелий. По сути, это было практически правдой. Северус действительно наблюдал за формированием магического ядра Гарри и отслеживал возможные отклонения в правильности его развития. Это было необходимо вовсе не из-за встречи с троллем, а потому, что Поттер был трирожденным, и все процессы взросления у него шли быстрее, чем у остальных детей. Он и внешне отличался от своих ровесников. Поттер, слава Мерлину, не был слишком высоким, чтобы очень резко выделяться среди первокурсников, но его лицо уже утеряло детскую припухлость, а взгляд часто был не по возрасту серьезен. Гарри приходилось скрывать не только силу магии. Он поддавался Рону при игре в шахматы, притворялся невеждой в факультетской гостиной, когда кто-то из старшекурсников начинал его поучать, сдерживался на занятиях, чтобы не сильно выделяться среди остальных отличников учебы. Ему легко давались новые знания, поэтому очень часто в библиотеке он успевал прочесть несколько дополнительных книг по темам, изучаемым на занятиях. Такое ускоренное развитие нуждалось в постоянном контроле.