Еще двое подопытных не выдержали приступов боли, пока Барти настраивал формулу, закрепляющую метку на человеческой руке. Их крики его раздражали, но не вызывали ни малейшего сочувствия – они ведь сами согласились, их никто не принуждал приходить. Хотя во время экспериментов Барти приходилось забирать волшебную палочку и привязывать к намертво закрепленному посреди лаборатории стулу тех, на ком он тестировал свои заклинания.
После трех жертв на благо науки дело пошло веселее – теперь метка легко ложилась на руку, вызывая лишь небольшое жжение, как заверяли реципиенты. Барти решил, что Волдеморт в свое время идеально выбрал место для знака – левое предплечье, особенно если учесть, что и себе самому необходимо будет ставить такой же. Да и форму изображения менять Крауч не стал, потому что оказалось проще делать новые расчеты по тем параметрам, которые были вычислены в период изучения уже имеющегося, хоть и не активированного, знака. Правда, у Барти метка получалась не черной, а темно-зеленой. Скорее всего, на ее цвет влияла его личная магия, вплетенная в нити чар. Этот аспект - цвет рисунка - был Барти неинтересен, ибо, по его мнению, не влиял на свойства знака, поэтому и не исследовался им тщательно.
К середине апреля Бартемиус Крауч–младший через Петтигрю пригласил на встречу Дамблдора. Разговаривать они предпочли с глазу на глаз, отправив Регулуса и Питера в поселок за провиантом. Барти, как только они с Альбусом остались наедине, торжественно заявил, что работа по созданию комплекса чар для установления связи через метки им закончена. Он недвусмысленно отметил, что все маленькие секреты, предложенные Дамблдором, также нашли свое решение.
Осталось провести испытания расширенных свойств метки. Сам понимаешь, я не стал открывать все наши тайны подопытным. Так что дело за, - он указал пальцем на свое предплечье, - появлением новой метки здесь.
Я очень рад твоим успехам, Барти. Ты же знаешь, что я в тебе никогда не сомневался, поэтому и пошел на все это, - Дамблдор повращал кистью перед собой, намекая на создание довольно сносных условий для научных изысканий. – Что ж, ставь метку себе и, как только убедишься в ее полной работоспособности – а я уверен, что это будет именно так – можешь потихоньку начинать второй этап – собирай вокруг себя людей. Питер в этом тебе поможет. Он уже имеет опыт, как ты, скорее всего, заметил. И… Ты же предоставишь мне полное описание процесса закрепления метки на руке и способов управления ею?
Есть одна загвоздка, Альбус, - лицо Барти, которое по наблюдениям Дамблдора, стало еще больше смахивать на карикатурную маску с пятнами змеиной чешуи, приобрело решительный вид. – В свое время я, благодарный за спасение, поклялся не вредить тебе. Прости мою недоверчивость, но я, перед тем, как поставлю себе на руку второй знак, хотел бы иметь некоторые гарантии, что ты, как только узнаешь секрет чар… Я, конечно же, удовлетворю твою просьбу, и ты получишь полное описание всего, что имеет отношение к новой метке. Так вот я хочу быть уверенным, что ты после этого не попытаешься избавиться от меня. Мне нужна клятва, Альбус, аналогичная той, что я дал тебе. Ты ведь ничего от этого не потеряешь…
Последние слова Барти прозвучали так, что Дамблдор просто-таки почувствовал озноб, пробежавший по спине. Однако он не стал обращать внимание на сигналы интуиции, и, всего несколько секунд подумав над предложением Барти, дал ему Непреложный Обет никогда не угрожать его безопасности и жизни. Ведь и в самом деле Дамблдор ничего не терял – он же не давал обещаний верности, как когда-то это сделал Барти Крауч, так что руки у него все равно оставались развязанными.
========== Глава 179 ==========
Фред и Джордж Уизли, отрабатывающие наказание у Филча, практически потеряли возможность предпринимать что-либо, нарушающее правила Хогвартса – завхоз, все еще продолжавший злиться за превращение его в монстра, не спускал с них глаз. Он пообещал докладывать директору обо всех их малейших шалостях и проказах. Вероятнее всего, его желание подловить Уизли на чем-нибудь непотребном еще и подогревалась указаниями самого Дамблдора.
Близнецам это очень не нравилось, потому что лишало их возможности сбросить свои эмоции в очередной выходке. Да они теперь даже с Анджелиной не могли встречаться – и все из-за Поттера! Фред и Джордж еще больше возненавидели Гарри – ведь он в очередной раз оказал им услугу, подчеркнув при этом, что делает все только из уважения к их родителям и во благо школы. Им казалось, что это звучало так, словно они - всего две кучки дерьма, а он благородно не выбрасывает их на свалку лишь потому, что, тронув их, может испачкать все вокруг. Нет, в Азкабан близнецы тоже не хотели попасть, но и получать подачки от Поттера было для них унизительно и нетерпимо. Поэтому ненависть в их сердцах продолжала разгораться, но пока еще сдерживалась условиями наказания. Как бы там ни было, Фред и Джордж поняли, что директор на этот раз не шутил – он и в самом деле был готов вызвать авроров. И все из-за какого-то Поттера!
Зато самого Гарри поведение близнецов, пусть и вызванное искусственными ограничениями, вполне устраивало. Получив небольшую передышку до следующего тура соревнования, он усердно принялся за учебу, находя время и для дополнительных занятий с Грюмом, и для тренировок с друзьями под руководством Северуса.
Не оставалась без внимания и Чжоу, с которой Гарри изредка ходил на свидания, отдыхая от необходимости готовить себя к Турниру или просто желая приятно провести время. Чжоу, поняв, что Гарри не собирается с ней расставаться, несколько поумерила собственнические замашки и перестала настаивать на своем постоянном присутствии рядом с ним. Ее вполне устраивали их отношения, похожие, скорее, на дружбу, чем на любовную тягу. Чжоу укрепила свои позиции в качестве постоянной спутницы чемпиона Хогвартса, а к большему она и не стремилась.
Гарри нравилось флиртовать с Чжоу, однако он не собирался пока брать на себя никаких серьезных обязательств, о чем недвусмысленно, но очень корректно дал ей понять. Как оказалось, его откровенность, граничащая с невоспитанностью, которая расстроила бы большинство девушек, пришлась по душе Чжоу, убедившейся, что Гарри и дальше будет оказывать ей знаки внимания, но не станет претендовать на более близкие отношения, оставляя все в рамках приличия. Она по-прежнему сопровождала его во время походов в Хогсмид и частенько бывала на посиделках с Виктором и Флер, на которых после Святочного бала собиралось гораздо больше студентов, чем раньше. Среди так называемых «новеньких» можно было увидеть и Полумну Лавгуд, и Седрика Диггори, и даже Колина Криви, который уже давно добивался возможности «поближе узнать гостей школы», все так же восхищенно смотревшего на Гарри, как и два года назад.
Где-то в середине апреля все, кому это было любопытно, смогли понаблюдать, как десятки специалистов-садоводов принялись что-то высаживать на квиддичном поле, которому после состязания с драконами был возвращен прежний вид. Так как ведущиеся работы, несомненно, имели непосредственную связь с Турниром, то чемпионы школ были самыми заинтересованными лицами в том, чтобы понять, что именно готовят для них организаторы соревнования.
Я бы сказала, что это сад или парк, но в таком случае здесь выбраны весьма странные деревья и кустарники, - задумчиво произнесла Флер, стоя у края огороженной прозрачным зачарованным забором территории. – Вон то - саженец бродячего ясеня, - она указала на вполне себе обычное хрупкое деревце с резными листьями. – Как только он подрастет ярдов до трех в высоту, так и начнет перемещаться с места на место, выдергивая собственные корни из земли и используя их, как ноги. А вот это… вот, с самого краю – это же ростки Дьявольских силков. И вон там они… И дальше… - Флер, не стесняясь, прямо пальцем указывала на темно-зеленые плотные листики, редко сидящие на гладеньких, как отполированных, коричневых веточках-лианах. – И еще здесь я видела волшебный падуб, - она отошла немного в сторону, внимательно всматриваясь в уже высаженные в странном порядке растения. – Вот! Смотрите!