— Гермиона мне сказала как-то, что ты ее почему-то недолюбливаешь.
— Ничего подобного. Просто считаю, что у нас с ней нет ничего общего, — бросил Малфой, — поэтому держу расстояние.
— Это потому что она магглорожденная? Так и у меня мама была магглорожденная, — Поттер зондировал почву. Они никогда еще с Драко не разговаривали на тему чистоты крови.
— Да мне все равно, какой у нее статус. Хотя при данных обстоятельствах, я предпочел бы с ней не дружить. Но я так понимаю, ты не зря этот разговор начал?
— Мне нравится ее тяга к знаниям, она забавная. К тому же опекун, — Поттер избегал называть Дамблдора, Драко и так понимал, о ком идет речь, — мне все время твердит, что я должен показывать пример и завести друзей на других факультетах. Правда, он почему-то все время говорит только о Гриффиндоре. Вот я и подумал, что с Гермионой было бы неплохо подружиться. С ней будет интересно, — пояснил Гарри.
— Тебе Уизли мало?
— Уизли — это наш крест, — Поттер хихикнул. — Ну, куда его денешь, если он выбрал меня в друзья? А Гермиону я бы сам выбрал.
— Ты что, влюбился? — Драко озорно засмеялся. — Невесту себе нашел?
— Прекрати, — Гарри поддержал его и тоже смеялся. — Так как? Или тебе неприятно с ней будет…
— Да не в том дело, — прервал его Малфой. — Но, ты прав — она же магглорожденная. Гарри, а если мы сдружимся. Что потом?
— Ты это о чем? — не понял Поттер.
— Гарри, я не имею ничего против Грейнджер. Она умная и славная девчонка. Но ты ведь понимаешь, что чем старше мы будем становиться, тем ей будет сложнее поспевать за нами в плане магической силы? Нас с тобой поддерживает родовая магия. Знаешь, я не хотел бы подруге рассказывать, что она никогда не сможет осилить некоторые разделы магических наук. И не потому, что она глупая, а потому что ей это не дано от рождения, — Драко настороженно смотрел на Поттера. Так откровенно они еще не говорили.
— Драко, я тебя правильно понял? Ты говоришь о том, что есть маги разного сорта?
— Чушь! Гарри, нет магов разного сорта. Просто некоторым не все доступно. А у нас об этом молчат. Вернее, говорят, что все могут добиться всего, чего захотят, — Малфой вдруг сник.
— Ты про идеи Дамблдора о равенстве?
— Да. Они не совсем правильные. Мне папа рассказывал, — Драко зажмурился и несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул. — Гарри, я должен тебе признаться, пока никто другой не сказал, — Малфой открыл глаза, и Гарри увидел его несчастный взгляд. — Моего отца обвиняли в том, что он Упивающийся Смертью. Что он заодно с Лордом Волдемортом. Его даже судили за это, но оправдали. Папа их обхитрил.
— Ты не боишься произносить его имя?
— Волдеморта? А чего бояться? Это же только имя? Ты теперь не станешь со мной дружить? — почти шепотом спросил Малфой.
— Почему? — искренне удивился Гарри.
— Ну, Волдеморт убил твоих родителей, а мой отец был с ним знаком…
— Драко, даже если бы твой отец убил моих родителей, то какое это имеет отношение к нашей с тобой дружбе? — перебил его Поттер.
Когда Малфой кинулся на радостях обниматься, они чуть не сверзились с подоконника.
— Спасибо.
— Не за что, сумасшедший, — смеялся Гарри, пытаясь отодрать от себя вцепившегося Драко. — Только знаешь, ты не рассказывай об этом Уизли. Хорошо? Боюсь, он слишком ограниченный, чтобы понять мои поступки. Да и остальным сильно не распространяйся.
— Я согласен на Грейнджер в качестве подруги, — вдруг выпалил на радостях Драко.
— О! Какое благородство с твоей стороны! Может, мы ей и не нужны, а ты сразу — «подруга», — насмехался Гарри.
— Ты хотел знать мое мнение — я тебе его сказал, — Драко покраснел от смущения.
— Хорошо. Не тушуйся, я понял. Ты начинаешь разговаривать с Гермионой нормально и, если она проявит интерес, то мы будем общаться с ней чаще, чем только на занятиях. Ты это хотел сказать? — дождавшись кивка Драко, Поттер снова стал смотреть в окно. — Я Гермиону впервые увидел в Косом Переулке, в тот же день, когда познакомился с тобой, — Гарри почему-то показалось важно об этом сказать.
— И она тебе тогда понравилась? — понимающе спросил Драко.
— Не то, чтобы понравилась, наверное, но показалась интересной, любопытной и чем-то похожей на меня.
После этого откровенного разговора в коридорах школы стали часто замечать странную компанию первокурсников из двух слизеринцев и двух студентов Гриффиндора. Гермиона Грейнджер весьма быстро освоилась в их мужской компании и чувствовала себя очень даже комфортно, зачастую о чем-то споря с Гарри и Драко или читая нотацию Рону.
Дамблдор стоял возле золоченого насеста и сыпал из пакета зерна в кормушку Фоукса. Делал он это медленно и размеренно, стараясь ничего не рассыпать на пол. А это было вполне возможно, потому что феникс почему-то вел себя неспокойно и то взмахивал крыльями, то перебирая лапами, перемещался по жердочке туда-назад, от чего вся конструкция насеста тряслась и вздрагивала.
— Фоукс, уймись. У тебя нет причин для волнения. Мой гость скоро уйдет, — увещевал птицу Альбус. — И что же это ты так не любишь Питера? А?
Дамблдор положил пакет с зерном на столик у насеста и, проведя рукой по крылу феникса, успокаивая его, направился к своему креслу. Напротив директорского стола сидел, ожидая пока он освободится, невзрачный полноватый мужичок. Еще не старый, но какой-то обрюзгший, с сероватой нездоровой кожей, мышиного цвета неопрятными волосами. В его прическе на макушке уже просматривалась плешь. Руки с короткими пальцами и темными выпуклыми нестрижеными ногтями подрагивали, теребя пуговицу на измятом сюртуке. Лишь маленькие темные глазки были живыми на его некрасивом лице. Казалось, они одни обладали возможностью что-то рассказать об этом человеке. Страх, надежда, тревога, доверие, преданность, подозрительность, безнадежность — все эти чувства как в калейдоскопе поочередно отражались во взгляде этих глаз. Питер Петтигрю — так звали гостя Дамблдора.
— Питер, что в тебе такого особенного, что Фоукс всегда ведет себя встревоженно во время твоих визитов? — задумчиво спросил Альбус скорее у себя, чем у самого Петтигрю. — Еще со времени твоей учебы в Хогвартсе. Странно. Но это так, отступление. Я хотел поговорить с тобой. Как тебе живется у Уизли, Питер? Не надоело еще? — внимательный наблюдатель заметил бы издевку в голосе и презрение во взгляде директора, но ограниченный и забитый Питер принял вопрос как заботу о себе.
— Хорошо, Альбус. Намного лучше, чем в тех трущобах, где мне приходилось прятаться все эти годы. И все из-за Блэка и его дружка. Быстрее бы они сдохли, — столько ненависти было в последних словах Петтигрю. — Ты обещал об этом позаботиться. Я по твоей воле привел Вол… сам знаешь кого к Поттерам! И после этого десять лет мне приходится скрываться! — он перешел на нервный визг.
— Питер, ты должен понимать — Блэк сидит в Азкабане, к нему не так просто подобраться...
— Ты председатель Визенгамота. У тебя есть власть, — упорствовал Петтигрю.
— Питер, ты забыл, за что расплачивался выполнением моей просьбы? Тебе напомнить, что в лучшем случае, ты сейчас сидел бы в соседней камере с Блэком и дружил с дементорами? Но не исключено, что и был бы поцелованным одним из этих созданий за свою оплошность во время операции, проводимой во благо всех магов Британии. Я помогаю тебе сохранить жизнь, как могу. Люпин уже не помнит, почему ненавидит тебя. Но все же не советую идти с ним на контакт. Оборотни очень непредсказуемы, — Дамблдор скривился, как от зубной боли, но пышная борода спрятала большую часть гримасы от собеседника. — Ты должен быть мне благодарен за то, что я нашел тебе дом, где о тебе заботятся.
— Не обо мне. А о моем анимагическом звере — о крысе, — уточнил Петтигрю, позволив себе немного негодования в голосе.
— Питер, чем ты недоволен? Это же так хорошо, что в этом году один из сыновей Уизли пошел в школу. Только поэтому у тебя появилась возможность попасть в их семью. Ты же знаешь Молли. У ее старшего сына Перси, который еще учится, есть древняя сова. Близнецам она покупала жаб, когда они шли в школу, потому что жабы дешевые настолько, что почти ничего не стоят. Благо, эти мальчишки после первого же урока зельеварения устроили эксперимент, случайно превратив своих жаб в набор ингредиентов. Брр, — Дамблдор очень живописно передернулся. — Не люблю жаб. А Рону, который поступил в этом году в Хогвартс, Молли вообще никакого питомца не собиралась покупать, помня, что сотворили близнецы. И ты, Питер, должен благодарить Мерлина, что я узнал об этом летом во время одного из визитов в Нору. Я сразу вспомнил о тебе и понял, что это для тебя шанс изменить свою жизнь к лучшему. По крайней мере, по мусоркам теперь тебе рыться в поисках пропитания не приходится. Хотя я не один раз предлагал тебе раньше, когда ты только спустил все свои деньги, отправиться в маггловский мир. Там ты мог бы устроиться и жить вполне сносно. Кто тебя стал бы там искать? — Альбус прекрасно знал, что Петтигрю боялся маггловского мира еще больше, чем Азкабана. Виной всему была его мать, женщина авторитарная, но абсолютно бестолковая в делах финансовых. Привив Питеру страх перед миром магглов, она оставила его практически с пустыми карманами после своей смерти. Да и в последние годы ее жизни денег у их семейства было не густо. Поэтому и пошел молодой Петтигрю, не задумываясь, в отряд борцов за справедливость, вершивших волю Альбуса. Ведь во время налетов можно было разжиться золотом, драгоценностями и артефактами. Все эти воспоминания вмиг пролетели в сознании Дамблдора.