— То есть это очень древняя мантия? Такая же, как и Распределяющая Шляпа?
— Почти. Братья Певереллы жили чуть позже основателей Хогвартса. Так что Мантия-невидимка новее Шляпы лет этак на двести, — уточнил Том.
— И что такого особенного в этой мантии? Она просто делает человека невидимым? — допытывался Гарри.
— Вот если тебе удастся вернуть ее себе, забрав у Дамблдора, и если ты позволишь нам на нее посмотреть, то, возможно, мы и сможем выяснить, что в ней такого особенного, — Снейп встал с дивана и подошел к камину. Он взял кочергу и аккуратно пошуровал ею среди прогоревших поленьев. Затем подбросил пару небольших поленцев.
Том и Гарри молча наблюдали за его действиями. Том размышлял над новым фактом по Дарам Смерти, а Гарри смотрел в каминный огонь и старался, напротив, ни о чем не думать и расслабиться. Глядя на яркие языки пламени, жадно лижущие свежие дрова, Поттер подумал, что они похожи на хвост Фоукса.
— А у директора неправильный феникс, — выдал он после нескольких минут тишины.
— Почему ты так решил? — Том удивленно смотрел на Поттера.
— Он разрешает мне гладить его. И даже на плечо мне садился. И вы рассказывали, что он к Севу прилетает в гости. Фениксы так не делают. А еще он клюет Дамблдора, — Гарри хихикнул. — Фамильяры не должны так вести себя с хозяевами.
— Ты наблюдательный, — заметил Снейп, который уже давно знал, что Фоукс неправильный, как сказал Гарри.
— Директор сказал, что раньше Фоукс был у его друга. Но Дамблдор не знает, кто дал это имя фениксу. Он просто стал его звать так же, как и Геллерт.
— Геллерт? — Том и Северус второй раз за день смотрели на Поттера удивленно.
— Да. Дамблдор так сказал. Он, правда, потом постарался увести разговор в сторону. Геллерт… Ой! Вы же не думаете? Это же не Геллерт Гриндевальд? Мой второй…
— Именно так мы и думаем, Гарри. А почему ты мне раньше не сказал? — Снейп внимательно и требовательно смотрел на Поттера.
— Забыл. А что? Это важно? — Гарри переводил взгляд с Тома на Северуса и заподозрил, что они опять что-то от него скрывают. — Так. Я вам больше ничего не буду рассказывать, — Поттер почти шептал, поджимая губы. Он был похож на маленького ощетинившегося щенка.
— Почему? Поясни нам, будь добр, чем мы снова тебя не устроили? — Северус сложил руки на груди. Он все еще так и стоял у камина, отблески огня которого добавляли красок на его лицо, и оно не казалось таким уж бледным, как обычно.
— Вы мне ничего не рассказываете. Вот и сейчас снова переглядываетесь после того, как я сказал, у кого Фоукс был раньше. Так что такого важного в том, как феникс попал к Дамблдору?
— Ну, о том, как Фоукс попал к Альбусу, ты нам не рассказал. А ты знаешь? — Том попытался сгладить ситуацию примирительным тоном.
— Не знаю. Директор только проговорился, что Геллерт так называл Фоукса. Больше ничего. Вот, кстати, еще одна ненормальность этого феникса. В книгах написано, что фениксы меняют хозяина только после смерти предыдущего. Они должны сгорать вместе с последним вздохом хозяина, а после своего возрождения искать нового хозяина. Но директор сказал, что его друг жив…
Поттер расстроенно прикусил губу. И как он не совместил эти сведения? «Похоже, — подумал Гарри, — что это может быть Гриндевальд, ведь он еще живой».
— Так, может, Фоукс тогда не фамильяр Дамблдора? Поэтому он его и клюет. Директор сам мне жаловался, — предположил Гарри после небольшой паузы.
— А живет он у него почему? — задал вполне закономерный вопрос Снейп.
— Угу. Живет у директора, а к тебе в гости летает, — насмешничал Поттер. — Я же говорю, что он неправильный.
— Гарри прав, Северус. Что-то там с Фоуксом не так. Ни один фамильяр, не только фениксы, не станет причинять вред хозяину. А теперь он еще и благосклонно отнесся к Гарри. Когда Фоукс стал к тебе прилетать? — Том обратился к Снейпу. — Ведь не сразу, как ты начал работать в Хогвартсе?
— Нет, не сразу. Года три… Нет. Он стал прилетать… — Северус смотрел на Тома так, словно впервые его увидел. — Он стал прилетать через пару лет после того, как ты сообщил мне, что жив, и мы стали с тобой видеться.
— То есть четыре года назад, — уточнил Риддл, уже догадываясь, к чему клонит Снейп.
— Да. Четыре года назад. И четыре года назад Магия признала меня твоим наследником, — Северус впился взглядом в Поттера. — И Гарри тоже наследник Певереллов. Это может быть как-то связано?
— Сев, — Том улыбался, — это обязательно как-то связано. Но не обязательно это имеет отношение к фениксу. При чем к вашему статусу наследников привязанность птицы? — Риддл пытался дать понять, что все совпадения могут быть обычной случайностью.
— Не птицы, а волшебного существа, — уточнил Гарри. — А может, это феникс Певереллов? Может, он фамильяр рода?
— Такого не бывает, — заявил Снейп, но увидев скептический взгляд Поттера, уточнил: — О таком никто и никогда не рассказывал, и в книгах такого я тоже не встречал. Обычно связь фамильяра с хозяином осуществляется на магическом уровне, и она, чаще всего, двусторонняя. Хозяева тоже очень привязаны к своим фамильярам. Гарри, ты еще не достаточно много знаешь, чтобы я смог тебе объяснить это доступно, но поверь, такая связь может быть только с одним магом. Если у нас с тобой и существует связь с Фоуксом, то это другая какая-то связь, не такая, как с фамильяром. Но она может иметь отношение к Певереллам. Вот с этим я готов согласиться.
— Но обычно и у магов не бывает троих родителей, — упрямо пробормотал Гарри.
— Ты же уже понял после объяснений гоблина из Гринготтса, что Лили является как бы магической матерью тебе. И стала ею только потому, что и у отцов было наследие Певереллов. Кровные родители у тебя Джеймс Поттер и Геллерт Гриндевальд, — произнеся имена, Северус понял, что сделал промах, и сейчас посыплются очередные вопросы. Он не ошибся.
— Да! Геллерт! Вы считаете, что мой второй отец был знаком с Дамблдором? Директор сказал, что Фоукс был раньше у его друга, и что его друг жив. Так он имел в виду того самого Геллерта, который стал моим отцом? Почему вы так думаете? — Поттер, задавая вопросы, решил адресовать их Тому, посчитав того более готовым давать ответы. Снейп явно был не расположен продолжать разговор. Он кривился и закатывал к потолку глаза, словно сетовал на надоедливого мальчишку с глупыми вопросами.
— Потому что мы знаем, что Альбус Дамблдор и Геллерт Гриндевальд раньше дружили. А потом между ними что-то произошло и они расстались…
— Расстались? Не поссорились, а расстались? То есть они не просто дружили? Они были партнерами? — Гарри был внимателен к словам и сразу подмечал все нюансы.
— Мерлин, упаси нас от очень умных детей, — насмешливо прошептал Том. — Нет, они вряд ли были партнерами в том смысле слова, который ты в него вкладываешь. Скорее, они были любовниками. Через несколько лет после расставания Гриндевальд решил завоевать мир, и его стали называть Темным Лордом. По его вине пролилось много крови. Дамблдор вышел на бой с ним и победил. Он не убил его, а заточил в магическую тюрьму — Нурменгард. Северус, а ведь действительно. Этот бой произошел вскоре после моего окончания Хогвартса, и именно тогда Дамблдора назначили директором школы, и все узнали, что у него есть феникс.
— Это еще одно доказательство, что Альбус говорил Гарри именно о Геллерте Гриндевальде. Ты чего притих? — Снейп заметил, что Поттер нахмурился и сидел, задумчиво рассматривая свои руки.
— Мой отец Темный Лорд? Настоящий, не такой как ты, Том? И когда вы собирались мне об этом рассказать?
— Гарри, ты никогда не спрашивал о нем. К тому же ты знал, что он сидит в тюрьме. В конце концов, в твоем распоряжении вся библиотека Певерелл-мэнора. Да и в Хогвартсе ты мог легко отыскать информацию о Гриндевальде. Но тебя это не интересовало. Так в чем ты обвиняешь нас? — Снейп раздраженно дернул головой, отбрасывая с лица длинную челку.
— Ты прав. Простите. Если Джеймс Поттер был так дружен с Дамблдором, что даже отдал ему реликвию рода — Мантию-невидимку, то может быть именно директор замешан в том, что Гриндевальд стал моим вторым отцом? Ну, раз он был его любовником, — Поттер слегка порозовел, произнося последнее слово, непривычное для него. Гарри устал от загадок, которые окружают его со всех сторон. Ему хотелось разобраться во всем, но находя ответ на один вопрос, он получал в награду два новых вопроса.