— Почему ты не ешь? — Мун начинает сам накладывать в тарелку Юнги салат, потом то же самое повторяет и с тарелкой Чимина. — Вы прозрачные, кушайте побольше, вас ветром сдует, — улыбается Мун, и омеги тянутся к приборам.
Юнги сперва ест, только чтобы Мун на нём внимание не акцентировал, а потом оказывается, что всё, что подают в этом доме, невероятно вкусно, и омеги не замечают, как уже доходят до горячего. Даже Тэхён откладывает вилку и с удовольствием наблюдает за уплетающим за обе щеки Чимином.
— Боюсь, я тебя прокормить не смогу с твоим аппетитом, — не выдерживает и шутит альфа, воспользовавшись тем, что отец отошел переговорить по телефону.
Чимин не успевает ему ответить, так как Дживон возвращается.
Прислуга накрывает десертный стол, когда входная дверь открывается, и в дом, на ходу стаскивая с себя пиджак, входит Чонгук. Альфа отбрасывает пиджак прямо на Куки и подходит к столу.
— Задержался и пропустил ужин, — усмехается Чон и, отодвинув стул, садится справа от отца. — Я знал, что у нас очаровательные гости, — Чонгук смотрит Юнги прямо в глаза, и последний отчётливо видит беснующихся на дне зрачков альфы чертят. — Но наши партнёры этого не знали, так что меня задержали, — Чонгук отказывается от кофе и просит виски.
Дживон овладевает вниманием сына, Мун периодически что-то вставляет в их разговор. Тэхён продолжает флиртовать с не уступающим ему в этом Чимином, а Юнги всё ждёт конца ужина, когда можно будет выйти во двор и уже нормально надышаться. Юнги некомфортно, а от периодически бросаемых на него взглядов черных глаз вдвойне. Он к десерту не притрагивается, продолжает гипнотизировать взглядом свои руки на коленях и вздрагивает, когда слышит своё имя из уст чёрного волка.
— Юнги, у нас отличный кондитер, ты должен попробовать, — говорит Чонгук и улыбается.
— Я, — хрипит Мин и прокашливается. — Я наелся просто.
— Я проследил, он хорошо покушал, — говорит Мун Чонгуку, альфа смотрит на омегу испепеляющим взглядом и снова возвращает своё внимание отцу.
Юнги отпивает чай из чашки, шепчет Чимину, что у того скоро на лбу от взгляда Тэхёна дыра появится, и кажется, его немного отпускает.
— Время уже позднее, и все устали, поэтому сегодня вы переночуете в особняке, — вдруг обращается к омегам Дживон. Чонгук откидывается на стуле и, приподняв бровь, смотрит на Юнги.
— Но, — запинается Юнги. — Мы…
— Вам нечего бояться, — перебивает его Дживон. — Я ведь дал вам слово, что вы в безопасности. Поэтому чувствуйте себя, как дома. Мун покажет вам ваши спальни, а завтра мы решим, что и как будет дальше.
Юнги не хочет. Он даже думать не хочет, каково это спать под одной крышей с оборотнями, особенно учитывая, что с одного из них его конкретно ведёт. Альфа продолжает буравить его взглядом, не стесняется ни родителей, ни брата, откровенно рассматривает, подолгу задерживает своё внимание на губах, а Юнги мечтает, что пол разверзнется и его проглотит. Даже взгляд Чонгука выносить тяжело — Юнги от него то в жар, то в холод бросает.
Юнги же в этом доме глаз не сомкнёт, он вообще не понимает, откуда эта странная доброта — все ведь знают, что они враги. С чего это глава оборотней принимает их в своём доме, предлагает ночлег. Юнги путается в своих мыслях, и так ещё окончательно не пришедшая в себя после хосоковских побоев голова снова побаливает. Он устало трёт виски, что сразу замечает Мун, который, уточнив у омег, что они десерт всё-таки не будут, встаёт из-за стола.
— Пойдёмте, я покажу вам ваши спальни, — говорит Мун и идёт к мраморной лестнице посередине зала.
Омеги благодарят Дживона за ужин. Юнги усиленно старается не смотреть на ухмыляющегося Чонгука и идёт за Муном. Вплоть до последней ступеньки лестницы на самом верху Юнги отчётливо чувствует прожигающий его лопатки взгляд.
Юнги хочет спать с Чимином, он скучает по другу и, вообще, боится оставаться один в комнате в особняке оборотней, но Мун провожает Чимина в другую спальню, лишая Мина последней надежды. Юнги запоминает дверь Пака и решает позже зайти к нему, очень надеясь, что до него этого не сделает Тэхён.
Мун подходит к следующей двери и, открыв ее, провожает Мина внутрь. Небольшая уютная спальня пахнет свежим бельём и полевыми цветами, которые стоят в вазе на тумбочке.
— Я рад, что ты поправился, — говорит Мун. — Я заходил к тебе, но ты был без сознания.
— Я не знал, — растеряно говорит Мин. — Но зачем? В смысле, мы же не были знакомы.
— Я хотел посмотреть на омегу, ради которого мой сын нарушил перемирие и даже рискнул своей жизнью.
Юнги заливается краской и опускает взгляд.
— Спокойной ночи, — улыбается ему Мун и выходит из комнаты.
Юнги принимает душ и переодевается в пижамные штаны и футболку, оставленные, видимо, специально для него на постели. Высушив волосы, Юнги наливает себе воды из графина, когда слышит стук в дверь. Омега радостным срывается к ней, не сомневаясь, что это Чимин, но дернув на себя дверь, моментально превращается в статую.
— Я подумал, нам стоит новую традицию завести, — улыбается Чонгук и прислоняется плечом к косяку. — Не спросишь какую?
— Какую? — еле выговаривает омега.
— Желать тебе спокойной ночи, — усмехается альфа на растерянность Мина. — Ты постоянно был в отключке в больнице, но это не значило, что я не приходил, — Чонгук становится вплотную.
Юнги одной рукой цепляется за дверь, второй о косяк, не потому что готовится в любой момент ею перед носом альфы хлопнуть, а потому что использует их как точку опоры. Чонгук близок и останавливаться не намерен, Юнги его обжигающее дыхание на своем лице чувствует. Не дышит, чтобы не пропустить в легкие дурманящий запах, концентрируется на воротнике рубашки альфы, не шевелится. Чонгук смотрит на подрагивающие ресницы, задерживает взгляд на розовых губах, нагибается ближе, между губами сантиметр, Юнги не тянется, будто они в игру играют, кто первым рванёт, кто слетит раньше. Юнги не собирается побеждать в этом раунде, пусть на ногах еле стоит и пальцами до побеления костяшек о деревянное покрытие цепляется.
Омега сильно в росте проигрывает, именно поэтому и только поэтому теперь на чужие губы смотрит, а Чонгук их облизывает, нарочито медленно языком проводит, у Юнги под ногами пол волной идёт. Альфа свои клыки проверяет, вкус крови этого мальчишки вспоминает, чувствует, как его зверь головой сейчас грудную клетку пробьёт, и омегу тогда ничего не спасёт.
— Ты забыл его, — шепчет Чонгук и поднимает к лицу Мина Куки, которого всё это время прятал за своей спиной.
— Я… — Мин отбирает игрушку и прижимает к себе. — Спасибо.
Впервые за вечер Юнги ему в глаза смотрит и сразу об этом жалеет — у Чонгука в глазах бездонный океан бушует, и пусть Юнги только из душа, окунуться хочется до умопомрачения. Чонгук гипнотизирует, из захвата чёрных глаз не отпускает, а зверь всё-таки срывается. Юнги испуганно отшатывается, и альфа моментально тормозит, моргает подряд пару раз, убирает кровавый океан, затопивший радужку и выдыхает.
— Спокойной ночи, маленький, — мягко улыбается Чон и, с трудом оторвав взгляд от лица омеги, отходит. Юнги прикрывает дверь и бегом взбирается на кровать. Кутается в одеяло, прижимает к груди Куки и прикрывает веки. Он из этой комнаты до рассвета не выйдет. За его дверью большой чёрный волк, и пусть, Юнги тянет к нему до боли, страшно всё равно. А Мин смельчаком никогда и не был.
Чонгук с ним флиртует. В открытую. Не прячет своих желаний. Он о нём заботится, спас, вылечил, а теперь ночлег дал. Он ставит Юнги в тупик. Мин не понимает, что происходит между ними, и что с этим делать, но тягу к нему отрицать и не пытается. Чон Чонгук с каждым днем всё ближе, всё глубже, и Юнги перед ним, как песочный замок, сантиметр за сантиметром рушится, если так пойдет и дальше, то скоро белый флаг вывесит и сам в руки пойдёт. Юнги себя рядом с ним не контролирует, придумывает миллион слов и ответов, но Чонгук приближается, и омега немеет. Мин понимает, что так не должно быть, что, что бы там ни было, всё это глупо и несерьёзно, он не должен вестись, не должен участвовать в странной игре этого альфы. Потому что Юнги уверен, что проигравшим в итоге будет он сам. Юнги перед чёрным волком не устоять.